ающая насмешливый вид.
Ангелика.
Имя всплыло из глубины памяти, потянуло за собой какие-то обрывки событий и разговоров. Я на мгновение прикрыла глаза, пытаясь собрать фрагменты в связную картину. Секунда-другая – и это худо-бедно получилось.
Мы подруги, она – журналист. Надежная, но вечно занятая.
– Привет. – Получилось едва слышно. – Слабость ужасная. Вспоминать сложно.
– Ну меня-то ты хоть помнишь?! – возмутилась она.
– Помню, – улыбнулась я. – Немного. Обрывками.
– Ох, бедняжка, как они тебя измордовали! – насупилась Ангелика и угрюмо качнула головой. – Уроды. А еще врачами себя называют! Ничего, вот ты выздоровеешь, я про их бесчеловечные эксперименты такой матерьяльчик накатаю, они у меня…
– Не надо! – поспешила оборвать ее. – Меня же предупреждали. Кажется… Я точно помню, что все могло обернуться хуже, так что они молодцы… – И осеклась, потому что длинная фраза выпила последние силы.
– Ну ладно, ладно, ты только не нервничай! – отмахнулась Ангелика. – Я так, ворчу просто. Тем более они говорят, что всего самого плохого ты избежала, дальше просто нужно восстановиться, и память в порядок придет. Держись, милая, ты молодец!
– Я… не помню. Все получилось? – пробормотала я. – Мне, кажется, говорили, но…
– Не то слово! Там, снаружи, так штормит – жуть! – Серые глаза восторженно блеснули и по-кошачьи мстительно сощурились. – Не без моего, конечно, участия. Так бы они, может, по-тихому все слили, отправили тебя на больничный, и ладно, но кто ж им даст!
– Не понимаю, – нахмурилась я. – Что с моими делами?..
– Никакого пересмотра, не волнуйся. А ты теперь – символ справедливого возмездия, подвижница и героиня.
– Что?.. – В голове и так все путалось, а непоследовательность собеседницы только еще больше осложняла ситуацию. Я никак не могла взять в толк, о чем она говорит.
– Так, извини, он же меня предупреждал, что с тобой сейчас нужно поосторожней, – тряхнула короткой стрижкой Ангелика, красиво всплеснув руками. – Рассказываю. Ты помнишь, как здесь оказалась?
– Да. Я согласилась на полное ментальное сканирование. Это был единственный способ доказать, что… – Я снова осеклась и прикрыла глаза, потому что от разговора и попыток напрячь память закружилась голова.
– Тихо, тихо, без нервов! В общем, ты согласилась на ментальное сканирование, чтобы доказать, что ты – не продажная сволочь, взяток не брала и вообще настоящая судья, полностью достойная этого звания. Ну а поскольку сканирование показало, что ты почти неприлично чиста перед законом, поднялась грандиозная буча. – Ангелика самодовольно улыбнулась. – Во-первых, твоего этого урода уже размазали отсюда до самой Сердцевины. А во-вторых, ты теперь безумно популярна в народе. Сама понимаешь, продажные судьи и вообще взяточничество властных структур – тема привычная, что ни день – кого-нибудь ловят на горячем, а тут вдруг ты, зверь мифический и редкий. Так что можешь преспокойно выздоравливать и возвращаться в строй, тебя никто не посмеет и пальцем тронуть. Народная героиня, страдалица за правду и невинная жертва злодеев.
– Урод… Это ты про Тамиана? – уточнила слабо.
– Ну разумеется! Еще скажи, что ты по нему скучаешь и жалеешь его!
– Нет. – Я устало прикрыла глаза, за которыми начала пульсировать боль.
– Ну и спасибо Творцу! Есть уже как минимум один плюс: ты избавилась от этого слизняка. – Подруге Тамиан никогда не нравился, поэтому такое отношение меня совсем не удивило. – Так, милая, что-то я тебя совсем утомила, – сообразила Ангелика. – Отдыхай, я обязательно еще приду! И не забивай себе голову этим мерзавцем, а то знаю я тебя. Он был тебя недостоин и теперь наконец освободил место для настоящего мужчины, – подытожила она, пожала мне руку и поцеловала в щеку, обдав морским бризом любимых духов. – Все, Винни, не скучай и поправляйся, ты умница!
Я нашла в себе силы улыбнуться в ответ и попрощаться, не открывая глаз. Но наказ подруги волей-неволей выполнила: ни забивать чем-то голову, ни скучать просто не получалось – сразу после ее ухода вымотанный разум ухнул в темноту забытья.
Заметный прогресс наметился, если верить целителю, через пару дней после визита Ангелики – я сама плохо могла отслеживать время. Но в очередной раз проснувшись и ощутив непривычную ясность сознания, испытала облегчение.
– Вы молодец, Лавиния, – похвалил менталист, подтвердив мою субъективную оценку результатами осмотра. Этот пожилой мужчина с залысинами походил на старого пса – бесконечно усталые глаза с мешками под ними и словно бы извиняющаяся улыбка. При взгляде на него болеть сразу становилось совестно: он страдает, мучается, заботится о твоем здоровье, а ты тут лежишь и бездельничаешь. –
