кое-что.
– Двадцать, – пояснила мне Наташа-переводчица. – Твенти, по-нашему.
Золотой человек эта Наташа. Незаменимый. Я был ее любимчиком в группе. Она даже хотела познакомить меня с подругой, которая живет в Украине. Если бы Наташа не показала мне ее фото, я бы, может, и познакомился. На фото… Короче говоря, между подругой Наташи и пенсионеркой Людмилой Гурченко под пистолетом я выбрал бы Гурченко. Но Наташа в этом не виновата. Она хорошая и добрая. Жаль, что я немного подставил ее. Мечется, небось, сейчас по Нью-Йорку, каждые десять минут созваниваясь с руководителями нашей программы. Но, если начистоту, то именно я взял на себя смелость реализовать основную цель программы – «проникнуться духом американской жизни изнутри, чтобы поспособствовать сближению наших стран на горизонтальном уровне». Извините, что не предупредил, но поверьте – все, что вы нам впаривали в течение этой недели, лично меня ни на йоту не продвинуло в представлении о США, сформированном по киношным стереотипам голливудских красавчиков и красавиц. Я только-только начал входить в тему, а тут – пожалуйте на самолет.
Кстати, теперь, наверно, нелишне познакомить вас со мной, да и с предысторией моего появления в Вашингтоне тоже. В противном случае я так и не смогу объяснить, почему я все-таки остался. Даже если сразу начну с описания Слупи. Возможно, некоторым и этого описания будет достаточно. Слупи – она такая, м-м-м… Но я должен учитывать все нюансы. Во-первых, многие у нас не любят черных. Я тоже думал, что не люблю их, но об этом позже. Во-вторых, если вся эта тема не доведет меня до добра, и дело закончится международным судом присяжных, я хочу, чтобы хоть российские представители были на моей стороне. Вы извините, что я сразу так по максимуму – суд присяжных. Это все от богатого воображения. На самом деле все закончится пинком под зад без всякого обсуждения. Но если кто-то потом меня все-таки спросит: слушай, Егор, а почему было так, а не иначе, то я опять же начну с того, что иначе и быть не могло, потому как…
***
Потому как угораздило меня родиться в России. Вы только не подумайте чего – Россию я люблю. Ну, может, не всю, но пару-тройку городов – железно. Плюс березки там всякие, выпускные вечера, когда пьяные вчерашние школьницы колбасятся на улицах до рассвета; товарищи с чувством н а ш е г о юмора; мать – это даже не обсуждается; возможность налакаться в дрова и пригласить кого-нибудь на танец – такую же нажравшуюся и готовую на все; книги, мат-перемат в общественном транспорте; истории дедков и старушек всяких (даже не знаю, почему); наши новые фильмы про бандитов и старые советские комедии – в общем, много чего люблю. Наверно, я не с того начал. Не надо было употреблять слово «угораздило», чтобы не давить так пространно на свою русофилию. Но, с другой стороны, как мне еще доказать, что только обстоятельства сильнейшего психологического порядка заставили меня вернуться в вашингтонский отель?
Ладно, проехали. Зайдем через другую калитку. Для того, чтобы попасть в США, я пять лет проработал журналистом. Во Владивостоке. Есть такой город на окраине одной шестой. Нет, я, конечно, не знал, что эта поездка станет моим единственным воздаянием
