Только после обеда, чтобы, как Феникс, восстала из пепла. Шашлыки готовить будем.
– О-о-о… Шашлык… Ради шашлыка обязательно восстану. Обещаю.
Три сигареты, за ними ещё две. Я курю одну за одной, чтобы все разбрелись по приготовленым для них комнатам и уснули. Свет в окнах, выходящих на снежную поляну, гаснет, и остаются лишь пляшущие по веткам ели огоньки гирлянды. Радостно подмигивают мне, вернувшейся назад, в тепло, и будто маленькие фейерверки отражаются в стеклянных шариках игрушек и бокалах с недопитым шампанским. Прихватив с собой бутылку – на утро все равно умирать, так хотя бы с музыкой, – иду на второй этаж к своей комнате, замечая темный силуэт в проеме дверей напротив.
– И чего же ты ждёшь?
– Тебя.
– У-у-у… Праздник уже закончился, Максим, и я, если и намерена его продолжить, то явно не с тобой, – поднимаю выше руку с бутылкой, показывая с чем планирую закончить день. Кладу ладонь на ручку, открываю дверь и чувствую кожей, что парень входит следом.
– Шампанское в одиночестве пьют только с тоски.
Он забирает бутылку, открывает ее с глухим хлопком, а мне становится смешно от того, как прозрачны и наивны намерения у этого парня с липким прозвищем. Клейстер. Ха!
– Тебе пить-то уже разрешают?
Ухмыляется, делает глоток из горлышка, протягивает бутылку мне и осматривается так, будто собрался остаться на ночь:
– Здесь курить можно?
– Балкон приоткрой и кури. Пепельница должна стоять на подоконнике, – устраиваясь в полулежачем положении на кровати, киваю в сторону окна и наблюдаю за вальяжными движениями силуэта.
Шампанское щекочет язык, а морозный воздух после сигаретного дыма кажется слишком свежим. Прячу ноги под одеялом и вопросительно смотрю на протянутую ладонь.
– Макс.
– Нас вроде знакомили. Или уже забыл?
– Нас познакомили, но мы не знакомились.
– А есть разница?
– Естественно.
– Даже не хочу слушать в чем. Прибереги этот подкат для своих свинок.
– Свинок? – хмурится, а потом смеется. – Дошло!
– Ну раз дошло, то может и двери найдешь сам, а потом догадаешься их закрыть с той стороны? Кле…
Окончание прозвища так и не сорвалось с моих губ. Он смял и его, и их поцелуем. Не дал отстраниться, запуская пальцы в волосы. Наглость и напор, помноженные на алкоголь… Вспыхнувшая кровь от ощущения предельно уверенного в себе самца… И слепящим взрывом, тянущий голод внизу живота…
– У меня есть мужчина, – рвано выдыхаю я жалкую попытку остановить то, что нельзя назвать никак иначе, как безумием.
– И где он? – ухмыляется, прикусывая мочку уха и оттягивая волосы вниз, чтобы добраться до шеи.
Только
