бухгалтерия интересовали Витю значительно меньше. Он страдал оттого, что она всего одна, спрашивал моего мнения, греет ли её кто-нибудь по ночам, рассказывал, что в прошлом году баб приезжало много, было из кого выбирать и т.д. Заодно посоветовал мне держаться от неё подальше, потом что давеча у строителей уже кто-то кому-то настучал в бубен – и всё из-за неё, стервы. Как будто я вообще проявил к ней какой-то интерес. Он потел, хихикал и трындел не умолкая, явно намереваясь перейти к рассказам о своих собственных похождениях по бабам в прошлом году. Можно подумать, меня сильно всё это интересовало. У меня вон Достоевский лежит на тумбочке нечитанный – а тут какие-то мелкие проблемы спаривания зверушек в местном зоопарке.
Так что, получив задание: таскать из сарая на спортплощадку деревянные щиты, я, чтобы не участвовать в этих мерзостных разговорах, предпочёл встать в пару с Эдуардом, а Витю поставили на лопату – надеюсь, фаллический предмет скрасил ему жизнь хотя бы теоретически. Я ждал, что Эдуард на щитах вымрет сразу, но он не вымер. Вымер, наоборот, я – мы накануне засиделись в его комнате с Гариками, решая, как выразился Гарик, некий «вопрос» под местное вино, часов до двух ночи (о чём конкретно говорили – не помню). Эдуард всё это время читал в койке при тусклом свете лампы в потолке какую-то книжку и поглядывал на нас то с жалостью, то с ненавистью. Жалость, надо полагать, предназначалась мне, а ненависть, достойная юного партизана, которого фашисты взяли в плен и будут сейчас страшно мучить, – моим собутыльникам.
После очередного перетащенного щита я рухнул прямо на этот щит и зашарил руками по карманам – пока не вспомнил, что больше не курю. От внимания дяди Вани моя ретирада не ускользнула.
– Пер’дохните, ребяты, – сказал он.
Наконец, мы перетаскали все щиты и сложили их в штабеля. Далее нам предстояло чистить бетонный желоб, по которому откуда-то сверху стекала вода в сторону моря. Желоб был забит жидкой глиной, ветками, окурками – разным говнищем, одним словом. Эдуард глянул на свои беленькие импортные кроссовки и тяжко вздохнул. Мои кроссовки были попроще, чем у коллеги, но, однако же, единственные в моём гардеробе. Витя же, заметив наши с Эдуардом сомнения, усмехнулся торжествующе: он-то был одет в сапоги с отворотами, причём сапоги были сшиты из хорошей кожи, а отвороты были загнуты с каким-то особенным изяществом. Витя явно своими сапогами гордился – за неимением, надо думать, других предметов для гордости.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
