капли пустились наперегонки. Соединились в чудную, тонкую переносицу. Прорвало небо. Не желаешь отставать от общего ритма, скороговоркой барабанишь: жив, здоров, скучает по тебе, ребенок. Слова кажутся казенными. Пахнут свежими «Известиями» с уличного лотка. Хочется закончить одним разом. Встать, запустить чем-нибудь тяжелым.
Прошедшая ночь выпала наружу накладной грудью. Нам обоим неловко. Спасительную темноту разорвали на разноцветные тряпки, выдули атмосферным фронтом. Чужие люди копошились в ее глубоком чреве. Склеились. Разлепились.
Надо уйти. Я не могу.
Созвонился с дочерью. Договорились встретиться в парке. До революции высились монастыри. Песчаную почву уберегли от оврагов сосной. Монахи посадили в землю чахлые, неровные саженцы. За сто лет принялись. Превратили истощенные, выжженные, непригодные почвы в тенистый, лесной массив. Зверье заселилось: белки, ежи, гады ползучие. Впрочем, стволы хвойных вытянувшись ввысь, оставались кривыми и квелыми. Сказывался мягкий климат средней полосы. По вечерам собиралась молодежь, семейные на шашлыки, влюбленные пары. Разносились голоса. За зеленой гущиной редко кого-нибудь различишь. Казалось, перекликаются неупокоенные людские души. Полудикое обиталище духов посреди новостроек, называли парком.
Соня не пришла. На телефонные звонки не отвечала. Позвонил Домирчику, назначил окончательный расчет. Заранее побывал не единожды в условленном месте, рассчитал операцию подробно.
Отключил мобильник, притаился в раскидистых кустах боярышника. Отсюда удобно наблюдать за местностью. Вскоре послышалось раздраженное ворчание автомобиля. Глинистая дорога, закладывая плавные петли, спешила под уклон. Ранней весной и осенью она превращалась в русло мутного, быстрого потока, сбрасывала вешние, дождевые воды в заболоченную речушку на другом конце парка. Почва вымывалась, выносилась на края, образуя по обочинам высокие, окаменелые бортики. Новичкам на легковушках редко без аварий удавалось выбраться из импровизированной трассы для скелетона. Опытные водители знали хитрость: в одном месте, где участок дороги делал кольцо в объезд глубокой ямы, возвращаясь в гибельный коридор, была возможность вывернуть через спортивную площадку и далее, по прямой попасть на заброшенные развалины детского санатория. Домирчик с третьей попытки одолел. Остановил вишневую Ауди на бетонном основании одного из бывших корпусов, далеко от всяческой растительности. Мотор глушить не стал, сгорая от желания раскатать меня дорогой в литых дисках резиной. Крепко хлопнул дверью. Прижал к уху телефон, услышал: абонент – не абонент… Чертыхнулся, давай, по округе рыскать. Я небольшую канистру наперевес, короткими перебежками ринулся к автомобилю. Бензин вылил на багажник, поближе к баку, обильно смочил землю в радиусе двух метров. Глянул внутрь через приоткрытое окно. На фото – моя дочь. Плесканул от души на переднее сиденье. Светло-русые зачесанные назад волосы, рассыпались по плечам. Беззаботный, чистый лоб. Большие глаза цвета крепко заваренной ромашки. Два
