принялся месить редкую, фарфоровую глину. Домирчик подо мной постанывал симулирующей блядью.
– Не убивай, Яша! – прошелестел хрупким, керамическим ртом.
Я продолжал возделывать поля ярости. Через минуту, обессилел, упал, задыхаясь от невероятного садистского желания прикончить человека на месте.
Мы лежали на подушке из рыжей хвои. Домирчик рассказывал.
Утюжили дорогие гостиницы. В имперские времена, когда менты считались честными милиционэрами, не владели резиновым спецснаряжением, попасть в закрытый «Космос», населенный раскованными германцами и спесивыми англосаксами, было несложно. На дверях с аскетическим лицом раннего христианина, убранный продажными сединами, собирал скромную дань трехрублевыми рукопожатиями, швейцар Ягагр. Отпрыск космонавтов скитался по интернатам, спецшколам, пока родителей успешно раскручивали в центрифугах, прикармливали с тюбика, месяцами томили в изолированных бункерах. Они не выбрались на орбиты, проведя всю жизнь в ожидании запасными пилотами. Оставили в наследство кое-какие дневниковые записи и несбывшуюся мечту в емком имени сына. Расшифровывалось: я Гагарин. То ли хотели прослыть тщеславными выразителями начала космической эры, то ли намекали на сомнительное родство с человеком, позволившим себе, на виду у первых лиц страны, развязано прошагать от трапа самолета до правительственной трибуны в вечность.
Запомнил его пленным перед всходом на эшафот. Светлым пятном рубашка, темные в блестящую полоску брюки. Шлейфом звездного мальчика, волочащиеся за ним гачи, скрывали толстую ортопедическую колодку. Одна нога короче другой с детства. Чисто выбритый, поскрипывающий лакей по прозвищу Яга.
Проглаживать разрешалось первые два этажа. В подвальных помещениях бассейн и бильярд. Выше, где располагались номера для иностранцев, работали проститутки, кидалы, особисты. Фарцой занялся случайно. Один малый с Таганки угостил жвачкой и «Мальборо». Договорились. Толкал ушлым официантам в кабаки. Первые разы за мной присматривали, после доверились. Понадобились шмотки, свели с Лазаревым.
– Мечи все, что можешь, – инструктировал он, – кроме валюты и ювелирки. Джинсы, тряпки у девочек на хазе. В дипломате носи. Верхние полки не занимай, в лифте застрянешь. Два-три дня в неделю шведский стол, выпивка, шары. Почаще на подмену срывайся, иначе отсвечивать будешь.
Познакомился с полезной Анжеликой Бэмс. Вытертая кошка, примерно за тридцать с широкими, натруженными бедрами. Плату брала вещами. Анжелика не торговала телом, а дарила за вознаграждение. Так дарят домашних животных. В каждой комнате для зарубежных гостей имелся увесистый, подарочный путеводитель по историческим местам оплота Советов. На последних страницах, предназначенных для восторженных отзывов на английском, подробно записывала привычки и характер очередного клиента, утомленного от приятной работы, прилегшего на диван. Училась облекать в художественную, мелодраматическую манеру неприглядный документализм. Швейцар помогал править
