навалилась огромная усталость:
– Да, сон мне сейчас не помешает. Пойду я домой, тёть Лен. И вы ложитесь, я вас завтра обязательно навещу.
– Может, у меня останешься?
– Да я бы с радостью, только вот мамка вчера ещё уехала в деревню к бабуле. Дома нет никого, а в нашем районе воры объявились, по ночам по пустым квартирам ходят. Брать-то у нас нечего, да не хочется с последним расставаться.
– Ну, раз так, иди домой, конечно, – согласилась тётя Лена. – И не забывай меня, заходи… У нас тут нет никого, мы ж с Виталиком оба из Осиновки, деревенские. Вся родня там, а здесь только ты и есть…
Домой Вика добралась уже затемно и без сил рухнула в кровать. Она так устала, что заснула прежде, чем закрыла глаза, а когда открыла – оказалось, что уже утро. И совсем не раннее, часы показывали начало девятого.
"Хорошо, что сегодня воскресенье, на лекции не надо, – подумала Вика. – Два пропущенных дня подряд мне бы боком вышли, хоть и отличница".
Умывшись и позавтракав, она решила позвонить тёте Лене. Номер она помнила наизусть, хотя не пользовалась им уже четыре года.
Трубку подняли, и только Вика собралась спросить у женщины о самочувствии, как прозвучал знакомый до боли в сердце низкий голос:
– Слушаю…
Вика вздрогнула и осела на пол:
– Я слушаю, говорите! – устало повторил Стас.
Рука затряслась, и трубка упала Вике на колени.
– Перезвоните, вас не слышно, – раздалось из трубки, и послышались короткие гудки.
– Ты всё-таки приехал, Стас, – прошептала Вика. – Ты приехал… и теперь я об этом узнала. Боже, дай мне сил!
Глава 4
Через некоторое время, измаявшись от бессмысленного метания по квартире, Вика признала, что напрасно попросила у бога сил. Надо было просить бессилия, чтобы сесть спокойно и ничего не делать. А лучше безумия, чтобы вообще ни о чём не думать.
Желание увидеть Стаса было непреодолимым. Как будто не было этих четырех лет, прожитых без него. Как будто не пыталась она каждый день его забыть, невзирая на газеты, пестрившие его фотографиями и регулярно транслируемые хоккейные матчи по телевизору.
В их городе о Стасе говорили, пожалуй, больше, чем во всем Союзе вместе взятом. Ведь Стас был воспитанником местного клуба и его достижениями гордились. Да и почти каждый горожанин утверждал, что знаком с Косогоровым лично. Ничего удивительного, что все её попытки не увенчались успехом. Он по-прежнему снился ей по ночам, иногда она замечала, что стоит у окна и смотрит на дорогу, выискивая знакомую фигуру. Часто бежала вприпрыжку к почтовому ящику, если видела почтальона, в надежде получить письмо. Но Стас ни разу не написал, не навестил. Наверное, за эти четыре года он забыл о ней, что вполне объяснимо. Он был знаменитостью, чемпионом, а она просто студенткой из провинциального города.
Чтобы забыть тот злосчастный разговор в парке и
