молчал, отчего Ева подула в трубку, проверяя связь. Но со связью все было хорошо, потому что Лёня заговорил – ровно и успокаивающе:
– Евушка, дорогая, но мы же с тобой об этом говорили… Запишем альбом, а там… Ты понимаешь, мы со спонсорами решили, что для успешного тура будет правильнее позвать скрипача с мировым именем. Ты гениальная скрипачка, действительно гениальная, и альбом получился нереальным. Во многом благодаря тебе. Но… Джон Бэлл, которого все знают и ждут, откроет нам все двери и гарантирует кассовые сборы. Ничего личного, Евушка. Я на твоей стороне, но для тура нам нужен «паровоз».
Ева не была «паровозом». Очевидно, что даже пассажиром она не стала. Интересно, когда они планировали ей сказать об этом?
Ева прижала холодную ладонь ко лбу. Как она не догадалась еще тогда? Не сложила два и два…
– Лёня, скажи честно, без всей этой утешительной мерзости: вы с самого начала звали меня только ради альбома? Вы и не планировали меня оставлять, верно? И в коллективе все об этом знали, да?
– Ева, – Лёня замялся и с фырчанием длинно выдохнул, – я бы не сказал вот прямо так… Да и не так, чтобы прям вот все…
– Я поняла, – ровным бесцветным голосом сказала Ева и нажала «отбой».
Ева снова взяла открытый журнал и, уткнув лицо в его прохладные и гладкие страницы, сползла по стене. Значит, прав оказался Иван Ильич про «попользуются и помашут ручкой». Прав. Как всегда. И от этого густая и вязкая тошнота подступила к горлу, и Еве пришлось с силой сглотнуть ее обратно.
Ева глухо застонала, заныла и смяла первые страницы журнала, так и прижимая горячие щеки к спасительно холодным и при этом таким предательским страницам. Наконец она подняла лицо и подышала ртом глубоко и часто, не открывая мокрых глаз. Катастрофа.
Ева открыла глаза, медленно поднялась, брезгливо швырнула журнал на пол и надавила на него подошвой красной кеды. Растоптать и больше не думать. Она сделала ногой резкое движение, отчего страницы истошно заскрипели и перевернулись. Сквозь муть перед глазами Ева не сразу рассмотрела то, что теперь показывала ей «Музыкальная жизнь». А когда увидела, наклонилась и двумя пальцами за уголок приподняла журнал. «Прослушивание в музыкальное трио „Камертон“ состоится 25 мая. Мы ждем талантливого и самоотверженного скрипача…»
Это уже завтра… Сердце застучало порывисто и громко. «Камертон», то самое «трио золотого звучания», неизменно срывающее овации по всему миру, уже много лет не меняло свой состав. И вдруг сердце сделало сальто и на мгновение остановилось, и отступившая было муть накатила с новой силой. В составе жюри в статусе «приглашенного эксперта» значился Вербицкий Иван Ильич.
Невозможно. Это совершенно невозможно. Но упустить такой шанс – разве возможно?
– Рискнуть, – шепнула Ева, – или забить… Или забыть… Вот в чем вопрос…
В просторном коридоре с высоким распахнутым окном, уставленным разномастными горшками с яркой и пахучей
