style="font-size:15px;"> – Рисуют на заборах маляры. Положи.
– Каждый день открываю в тебе что-то новое. Танцы, теперь вот, оказывается, ты у нас граффити занимаешься.
– Я хоть чем-то занимаюсь! В отличие от тебя. Конечно, нафига запариваться богатеньким сынкам, когда всё даётся на блюдечке.
Баллончик небрежно бросают обратно в рюкзак.
– Ты так уверена? – Глеб смотрит на меня с… раздражением. Становится прям не по себе. – Думаешь, всё про меня знаешь?
Конечно, нет. На самом деле, я ничего о нём не знаю. Ничего конкретного, в смысле. И никогда не хотела знать. До сегодняшнего дня так точно.
– Ну… – теперь мне неловко. – Несложно догадаться.
– А ты не строй догадки. Будь умнее и основывайся на фактах. Которых, сдаётся мне, у тебя не так и много.
Уел. Прям раскатал по бутерброду тонким слоем масла. И сверху петрушку положил. Для красоты.
– Ты прав. Прости, – последнее слово даётся нелегко, но извиниться нужно.
– Прощаю. Если пойдёшь завтра со мной.
– Нет. Не пойду.
– Пойдёшь. Мы с тобой в одной связке. Так что отвертеться не получится.
Он снова прав, но всё равно…
– Нет.
Знаю я эти вечеринки, на которые ходит Лера. Притон зажравшихся мажоров, которые считают, что для них не существует правил. Я такие места обхожу всеми возможными способами.
Глеб резко наступает, сокращая между нами расстояние. Непроизвольно пячусь, натыкаясь спиной на собственное зеркальное отражение.
Приехали. Дальше некуда.
А он слишком близко.
Опять.
И мне это не нравится.
Опять.
– Пойдёшь, – накрывает меня мятным дыханием. Кто-то жевал жвачку недавно. Его пальцы преспокойно принимаются застёгивать пуговицы на моей рубашке, которая давно задралась и ничего не прикрывает.
Меня словно током прошибает.
– Нет, – что с голосом? Когда я начала хрипеть?
– Значит, я никуда не уйду, – улыбается своей коронной усмешко-улыбочкой Воронцов. – Чисто случайно вся ночь у меня совершенно свободна, и я готов посвятить её тебе. Когда ты в последний раз спала с парнем в обнимку? И спала ли вообще?
Нервно сглатываю. То ли от его наглости, то ли от близкого присутствия. Вот же, блин, оладушек…
***
Как меня угораздило согласиться?
Впрочем, о чём я? Мне не оставили выбора.
Натурально.
Воронцов на полном серьёзе вознамерился сдержать обещание. Его даже не напугала угроза забить на договорённость и сдать его с потрохами Лерке. А заодно и маме как бы мимоходом нашептать на ушко, что в моей комнате ошивается какой-то мутный тип с весьма подозрительными наклонностями.
Короче, я тут. На этой дурацкой вечеринке богатеев, которую, как любят показывать американские фильмы, обычно проводят на заднем дворике крутого коттеджа.
Ну а чё? Апрель, на улице тепло
