всего двадцать четыре года, – мягко сказал папа. – У тебя масса времени найти занятие по душе, Куини. Я не хочу, чтобы ты за что-то бралась лишь ради высокооплачиваемой работы в перспективе. Деньги – не главное. Занимайся любимым делом, а об остальном я позабочусь.
– Еще бы понять, какое дело у меня любимое…
Я понимала, что папа хочет как лучше и что мы можем положиться друг на друга, но нельзя же, чтобы отец всю жизнь обо мне заботился, как об избалованной бездельнице. Ему всего сорок четыре года, волосы у него даже не начинали редеть, и физически он в прекрасной форме. Добавьте к этому замечательный характер и убийственное чувство юмора, и вы поймете, как здорово будет, если найдется женщина, которая все это оценит. Вечера мы неизменно проводим вдвоем, из чего я делаю вывод – у папы никого нет. У него даже приложение для знакомств на телефоне не установлено.
– Ничего, разберешься. А пока придется тебе проводить больше времени со своим папкой. Сплошные плюсы во всех отношениях, не правда ли?
– Еще какие, папуль, – искренне согласилась я. Ну, почти искренне. Я обожаю проводить время с отцом, но мне отчего-то казалось, что работа с ним не будет синекурой.
Глава 2
Чья-то дочка
– Привет, мамстра. Как твое ничего?
Ханна со смехом покачала головой.
– А мне теперь обращаться к тебе «брасын» или «сыбрат»?
– Я сразу сказал, это прозвище к тебе прилипнет.
– Как жвачка?
Я на минуту прекратил мыть посуду после завтрака и многозначительно поглядел ей в глаза на экране телефона.
– Если тебе неприятно, я больше не стану тебя так называть, Ханна.
– Отчего же, мне даже нравится…
– В эту паузу так и просится «но», – я поставил вымытую тарелку из-под овсяных хлопьев на сушку. Утренние видеочаты минимум дважды в неделю стали нашей традицией. Психотерапевт назвала их отличной возможностью пообщаться наедине и свыкнуться с новой реальностью, но на деле мы, скорее, внутренне перемалывали неловкость и странность самого события и разоблачения. Ничего не изменилось – и вместе с тем изменилось все.
– Слишком мы хорошо друг друга знаем, – вздохнула Ханна и пригубила кофе. – Видишь ли, я не хочу, чтобы мама вбила себе в голову, будто мы умаляем ее роль. И потом, разве я заслуживаю особого названия, с учетом всего?
– Ты заслуживаешь самого лучшего, в том числе особого названия. Мы с тобой всегда были дружны, никакого ущерба маминой роли наши разговоры не наносят. Можно просто не афишировать «мамстру», если тебе так проще.
Ханна тихо засмеялась.
– Надо же, как ты рассуждаешь! Кто из нас мама, а кто ребенок? Это я должна тебя морально поддерживать, а на деле выходит, что меня ободряешь ты.
– Тебе порядком потрепали
