вам, девочки, повезет здесь больше, чем нам, – уныло сказала миссис Мохан, помогая им освободить все ящики и буфеты. – Но уж лучше вы, чем еще один KFC или «Цыпленок пири-пири».
Четыре года спустя на стальной дверце холодильника по-прежнему висела фотография семьи Мохан. Девушки нашли ее уже после того, как перебрались сюда, и у них не хватило духу выбросить последнее свидетельство тяжелого семейного труда.
По пути на работу Минни купила кофе на всю команду. Вообще-то, она не могла себе этого позволить, но подумала, что все нуждаются в моральной поддержке. Она проснулась в два часа ночи, чувствуя себя пьяноватой и неуверенной, потом отпраздновала оставшуюся часть дня своего рождения, приготовив огромный испанский омлет с весьма подозрительным набором ингредиентов, найденных в холодильнике. Рано утром она слушала музыку и прибиралась, а Лаки с подозрением наблюдал за ней со своего теплого местечка на холодильнике.
Теперь было уже второе января – любимый день года для Минни, день, от которого оставалось максимальное время до ее следующего дня рождения. И потому, несмотря на все, что случилось накануне, она весьма бодро отправилась на работу. Утром Грег уже пытался позвонить ей. Она не ответила; она ехала в автобусе и просто не хотела портить себе настроение спорами. Грег мог быть весьма необщительным, когда его это устраивало. Если он писал большую статью, то мог несколько дней не подавать о себе никаких вестей. Возможно, ему пошло бы на пользу, если бы и Минни вдруг оказалась не слишком доступной.
– Я принесла кофе! – крикнула она, врываясь в дверь, и старомодный колокольчик над ней звякнул.
– О, ты просто чудо! – заявил Алан, беря один стакан.
– Алан, спасибо, что приняли нас в канун Нового года, мы оба прекрасно провели время!
– Всегда к вашим услугам, – поклонился Алан.
Алан, их водитель, развозивший заказы, был высоким худым мужчиной за пятьдесят, с постоянно кривящимися губами. Он обладал бледной нездоровой кожей и широко расставленными кошачьими глазами с тяжелыми веками. При взгляде на него Минни часто думала о каком-нибудь поэте XVIII века с измученной душой. Раньше Алан был капитаном речных судов, но какой-то несчастный случай с якорем превратил его в «сухопутного увальня». Никто не знал, что это было за несчастье или как именно пострадал Алан. Он не любил об этом говорить.
– А ты принесла что-нибудь без молока? – спросила Флер, быстро оглядываясь.
– Нет, увы, только капучино, причем с коровьим молоком, – выразила сожаление Минни.
Флер вздохнула, но тем не менее протянула руку к одному из стаканов. Флер сидела у них на телефоне. Ей было двадцать два, и она увлекалась разными диетами. Сегодня шел второй день веганства. С изящной длинной шеей и почти белыми волосами Флер напоминала прекрасного высокомерного лебедя, и казалось, что она зашипит, если вы подойдете слишком близко.
Флер пришла к ним два года назад. Тогда здесь работали только Лейла и Минни, но бизнес
