выдать ее замуж за врача-китайца, который бы зарабатывал шестизначные суммы и имел свой дом в Нью-Джерси. Они бы родили мальчика и девочку, а после перевезли бы к себе всех бабушек и дедушек, которые поочередно помогали бы им со внуками.
У Айви были другие планы. Ее приняли в женский колледж неподалеку от Бостона. Как и большинство девочек, интересы которых сводились к поиску очередного ухажера, она строила из себя недотрогу, превозносящую благопристойность и целомудрие, чтобы искупить совершенные грехи. Плата за обучение в частном учебном заведении была непомерной – Айви последние два года вела книгу доходов и расходов и понимала, что у родителей нет таких денег. Ей пришлось взять ссуду.
Когда она рассказала семье о том, что ради учебы ей придется съехать от них, подлив масло в огонь новостью о кредите, у них с Нань завязалась небывалая перепалка. Поскольку Айви выросла и стала сильнее, бить ее мать не решилась, но принялась сыпать угрозами.
– Я покончу с собой, если ты не тин хуа, – бросила она в конце ссоры.
– Да ты уже мертва! – крикнула Айви. – Ты умерла вместе со своим парнем в Китае. Мы для тебя лишь паршивая замена!
Лицо Нань помрачнело. Она открыла, а затем снова закрыла рот.
– Думаешь, я мертва? Не хочешь видеть родную мать? Отлично. Иди на все четыре стороны. Мне уже все равно. Однажды ты все поймешь. Не меня тебе следует ненавидеть.
– Но я же не сделала ничего плохого, – сказала Айви Мэйфэн, четвертый час стоя под палящим солнцем на футбольном стадионе, где проходил школьный выпускной. Нань на церемонию не пришла.
Под сине-серебряной мантией у Айви по спине ручьями стекал пот. Она захотела приобнять Остина за плечи, но тут же одернула себя, вспомнив, каким высоким он стал. Заметив, что отец направляет на них камеру, брат с сестрой вздрогнули.
– Твоя мать боится, что ты испортишь себе будущее, – повторила Мэйфэн. – Знаешь, какими процентами облагают эти негодяи из банков глупеньких студенток вроде тебя? Долг – бездонная яма в…
– Да я у нее в вечном долгу, – рявкнула Айви. – Она думает, что мы с Остином ее рабы, просто потому, что были у нее в утробе.
Мэйфэн откашлялась и вручила ей открытку из дисконтного магазина. Около слов «Выпускной 2000 г.» была прикреплена стодолларовая купюра.
В августе Айви сложила в отцовскую машину два старых чемодана и пару настольных ламп. Остин выдавил мрачное «Пока». Мэйфэн вручила внучке какой-то крошечный предмет, завернутый в газету, – фигурку стеклянной собаки, в год которой та родилась.
– Не забывай звонить хотя бы иногда, – угрюмо попросила бабушка перед тем, как повернуться в сторону дома.
Отстояв семь часов в пробке под проливным дождем, Шэнь привез дочь в Бостон и помог ей занести вещи в общежитие. Комната оказалась блеклой и серой; пол был закрыт большим коричневым ковром.
– Я
