на тени, отбрасываемые деревьями. Они покорны и не беспокоят Создателя; с их помощью можно легко обнаружить источник и причину, – и он указал на растянувшиеся по территории церкви силуэты, а затем посмотрел на солнце, прикрывая глаза ладонью. – Видишь, как просто.
Отец Константин взглянул на Игоря и сдержанно улыбнулся.
– Господь наградил нас великим даром – свободой воли. И мало кто задумывается, что выбор, который мы делаем ежедневно, является именно нашим выбором, именно нашим.
Он остановился, повернулся лицом к Ридгеру и, заглядывая в глаза, положил на его плечо руку, словно упреждая лишние бессмысленные движения. Игорь на мгновение замер.
– Зачастую мы сами создаем ад и можем долгое время находиться в нем исключительно из-за того, что неистово предаемся порокам и грехам. Это трудно понять человеку неверующему – так же, как и то, что победить грешные мысли и желания можно лишь путем полного раскаяния и смирения, которые будет означать отказ от пустых суетных деяний. Только тогда мы избавимся от власти Сатаны и сможем увидеть Господа. Только тогда мы будем поистине счастливы. И только тогда забудем о бессмысленной войне с собственной тенью, которая является всего лишь отражением нас самих.
Отец Константин несколько секунд молчал, наблюдая, как Игорь морщит лоб, тщетно пытаясь постичь недоступное его разуму откровение, а затем продолжил неторопливое движение, увлекая его за собой.
– Понимаешь, Игорь, все, что сегодня тревожит тебя – это следствие твоих же усилий, следствие твоих ошибок и твоих деяний. Остановись – и все вокруг тебя начнет обретать понятные очертания.
Игорь бессильно покачал головой.
– Ваши слова мне совершенно неясны. Я не склонен считать себя ни грешником, ни праведником. Я всего лишь живу и делаю то, что считаю нужным. Я не могу отрицать существование Бога, но и не собираюсь глубоко вникать в этот вопрос.
– В тебе говорит гордыня, – тихо произнес священник.
– Возможно, это так. Но это моя жизнь, и я не думаю, что должен к кому-то обращаться для наведения в ней порядка. Я всегда рассчитывал только на себя. Надеюсь, и в дальнейшем буду поступать, руководствуясь этим принципом.
– Прости его, Господи! – смиренно произнес отец Константин и медленно размашисто перекрестился.
Теперь Игорь немного расслабился. Волнение, которое он обычно испытывал перед началом разговора, отступило. Спина выпрямилась, плечи расправились, и гордый взгляд больше не упирался в землю.
– Вы, отец Константин, как и я, видели много боли и страха. Вы воевали и смотрели в глаза смерти, вы теряли друзей. Почему Бог не остановил все это, как вообще дозволил? Чем виноваты мирные жители, попадающие под тотальные зачистки? Разве они могли выбирать? В чем вина тех, кто считал, что воюет за истину, а получалось, что истина выражает интересы группы прохвостов, обогащающихся
