белые брюки и рубашки последних сделались серыми. Пятиклассник Артём Бабакин не принимал в дурачестве участия. Он стоял за ржавыми школьными воротами и с надеждой вглядывался вдаль.
Время шло к началу занятий, и Артёму стало ясно, что Димка – его лучший друг и одноклассник – в школу не придет, он ведь никогда не опаздывал. Артём был обескуражен тем, что друг не появился. Конечно, Димка волен был отправиться с отцом, тот часто отлучается на ловлю светлячков и других насекомых. Вот только раньше он всегда предупреждал, когда пропускал уроки. А сейчас даже трубку не берет! Что ж, придется после занятий заглянуть к нему и все разузнать.
Прозвенел звонок. Сбивая друг друга с ног, школьники кинулись в двери небольшого обветшалого здания. Колонки затихали одна за другой. Глубоко погруженный в себя Артём, не замечая суету впереди, взошел на осыпающийся порог, края которого обрамляли кучи прошлогодней листвы, источающие аромат то ли гнили, то ли экскрементов. Дворника выгнали пару месяцев назад, и обязанность убирать пришкольный участок легла на учителей. Ясное дело, им это пришлось не по душе. В результате сгребать листву заставили учащихся, и лучшего места для куч подросткам найти не удалось. Вдобавок школьный директор повздорил с владельцем мусороуборочной организации, и тот перестал забирать отходы. Так кучи у порога и остались.
Артём вступил в небольшой полутемный вестибюль. По левую сторону учительская и кабинет директора граничили с туалетными кабинками, по правую было несколько пустых помещений, сдаваемых в аренду, снимать которые никто не желал. Для занятий были отведены два подземных этажа. Артём спустился по выщербленной лестнице в узкий длинный коридор первого подвального этажа, уходящий в обе стороны. Запах плесени по обыкновению полез в нос. Тусклые светильники гудели на потолке, по стенам ползли вниз струйки конденсата. Гомон школьников то и дело заглушался властными приказами преподавателей, скрипом закрывающихся дверей.
Первым уроком была история, кабинет ее находился в самом конце коридора. Артём обогнул двоих гуторящих мальчишек из параллельного, в класс словно бы и не собирающихся. Один, недавно осветливший волосы, предложил другому: «Тоже окрасься, противоположный пол так и будет липнуть». Пронесшаяся мимо смазливая девчонка дала крашеному подзатыльник. Новоиспеченный блондин подмигнул собеседнику: видал, какое внимание? Затем Артём прошел мимо настенного плаката. На нем прыгающими буквами было написано: «Уменьшительное имя сокращает барьер между учениками и преподавателями. Сделай учителя своим другом!»
В классе было светлее, чем в коридоре – ламп потолочных больше. Щуплый охранник как всегда дремал у серой бетонной стены. Артём юркнул за свободную парту, третью в среднем ряду, положил голову на стол, чтобы не глядеть на пустующий стул рядом. Позади кто-то прокашлялся. Двоечницы за предпоследней партой бойко спорили:
– Существует!
– Не-а!
– Говорю ж тебе, существует!
– Докажи!
– Ладно. Знаю один ритуал. Называется ритуал покорности и забытья.
– А дальше что?
– Ну, хочешь? Хочешь стать моей рабыней?
– Делать что надо?
– Прислони большой палец ногтем к переносице.
– Ну и? – Должно быть, школьница исполнила, что требовалось.
– Нет, ты что-то сделала неправильно. Давай еще раз, заново, – после небольшой паузы сказала ей соседка.
Из коридора послышалось медленное тяжелое шарканье, словно что-то очень тяжелое волочили.
– Ага, конечно! Дура, колдовства не существует! – снисходительно воскликнула в ответ первая. Вторая начала отбраниваться, первая тоже не смолчала. В итоге соученики приструнили спорщиц, зашипев на них со всех сторон.
Ира Станиславна – преподаватель истории и их классный руководитель – затащила в кабинет большой черный мешок, проволокла через весь класс, прислонила его к стене у доски. И разогнулась, заправила волосы за уши. Увидев лицо учительницы, школьники вылупились в полном обалдении: по «шоколадности» загара оно затмевало физиономию любого представителя меланезийской расы. Одно из двух: или преподавательница тональным кремом цвета вареной сгущенки намазалась, или коричневые тени для век по всему лицу растушевала. А что самое несуразное – шея, руки и остальные открытые части тела гримом затронуты не были.
В отличие от школьников, классная руководительница не находила в своем облике ничего необычного.
– История – самая страшная наука в школьной программе, как вы знаете, – сказала она, усевшись за шаткий стол с парой старых книг. – Почему, кто ответит?
Хорошистка с последней парты вскочила с места и отбарабанила:
– Потому что в ней рассказывается про мертвых людей.
– Нормально,
