Но шорохи вскоре затихли, и главными источниками звуков снова стали ночные птицы и неугомонные лягушки.
Сержант посмотрел направо, затаил непослушное дыхание и попытался напрячь слух. Он хотел уловить хоть что-нибудь, что напомнило бы ему о контрактниках, ушедших на разведку. Не могли же они, в конце концов, ходить среди здешних развалин совершенно бесшумно! Однако ни шагов, ни голосов расслышать он никак не мог.
Вдруг Андрей боковым зрением уловил быстрое движение какой-то тени. Он вздрогнул и тут же повернул голову, дабы проверить, что же это было. Однако вид перед ним открылся все тот же – тьма и свет фар, врезающийся в кирпичную стену заброшенного винзавода.
Но при этом пульс сержанта резко участился. Сердце стучало так бешено, словно хотело вырваться из груди. В голове парня мелькнула мысль, что не стоило ему слушать страшилки об этом месте. Не знай он этой жуткой истории, возвращения своих ждал бы куда более спокойно.
Сержант ни в какую не мог заставить себя сидеть на одном месте, но и выходить из машины ему было стремно. Какое-то время он колебался, но все же решился немного пройтись. Нужно было и ноги размять, и страх прогнать. Хотя насчет последнего, как говорится, бабушка надвое сказала.
Парень потрогал ладонью пистолет, спрятанный в кармане, открыл дверцу и неспешно вылез из «уазика». Андрей отважился на это, но не планировал отходить от автомобиля слишком далеко, хотел ограничиться лишь тем небольшим сектором, который освещали фары. В их лучах он и побрел в сторону завода, стараясь не отклоняться ни на шаг в сторону. Будто освещение могло спасти его от чего-то страшного.
Он снова и снова прислушивался к звукам, наполнявшим окрестности. Его ни на секунду не покидало ощущение беды. Ему казалось, что нечто плохое уже случилось или вот-вот должно произойти.
Он пытался отгонять от себя тревожные мысли, списывать их появление опять-таки на страшилки, услышанные недавно. Однако безумное по своей силе ощущение беды никуда не исчезало. Оно нарастало, заставляло трепетать буквально каждую клетку его тела. Сержант ничего не мог с этим поделать.
Подходить к зданию заброшенного предприятия он не отважился. Чернота полуразрушенного входа не внушала ему ни капли оптимизма. То же касалось и досок, которыми были забиты изнутри окна первого этажа.
«Проклятый старый дом», – всплыло в его памяти сочетание слов, вполне подходящее для описания того, что парень увидел.
Не дойдя пяти с половиной метров до здания, Козлов остановился. Внезапно все звуки вокруг него будто бы исчезли. Ему казалось, что в округе воцарилась полная тишина. Словно он ни с того ни с сего взял да и оглох. Или же ему по неизвестной причине вдруг заложило уши.
Зато сержант прекрасно слышал учащенный стук своего сердца и собственное прерывистое дыхание. В ушах парня зазвенело. Через секунду послышался лай собак. Наверняка они брехали где-то на окраине деревни, расположенной по ту сторону озера. Однако для сержанта их лай прозвучал так, будто эти шавки были где-то совсем
