реалистичные сны? Кто-то даже вещие видит!».
– Нет, Саш, не спишь ты, – спокойно сказала Аня.
– Вы еще и мысли читаете?! Ты, то есть. – Саша произнес это как-то второпях и скомкано, оно и понятно.
– Нет, ты просто всё вслух сказал, – прыснула Кира, – не хватало мне еще твои мысли знать. Извращенец. Я бы с ума сошла.
– Ну, теперь ты можешь спрашивать, а мы ответим и расскажем всё, что знаем сами, – Аня общалась с парнем куда более мягко и дружелюбно.
– Да какие тут могут быть вопросы? Точнее, их миллион! – воскликнул Саша.
Наступивший от удивления ступор уступил место эмоциям, интересу и страху. Нет, не страху перед самими девушками и чудесами, которые они продемонстрировали, а страхом перед самой ситуацией. Саша стал переживать, не сходит ли он с ума. С чувством страха перед сумасшествием боролся огромный интерес, «а вдруг всё по-настоящему? Что тогда происходит? Это правда магия? И если да, то я-то тут каким боком, пацан из простой многодетной семьи? Среди моих предков в ближайших поколениях нет даже ученых, все люди рабочие, не говоря уже о ком-то с необычайными талантами».
Наконец, он загнал глубоко в себя свои переживания и уже более спокойно закончил:
– Рассказывайте всё. Начинайте с чего считаете нужным и поехали. Вопросы по ходу буду задавать.
***
Примерно в это же самое время, чуть позже полудня, когда в старом и, казавшимся всем заброшенным, подвале две девушки пытались объяснить факт существования магии своему однокласснику, за несколько десятков километров от Маслова, в центре местного регионального центрального города – в столице республики Адыгея, в городе Майкопе, в одной из квартир элитной новостройки происходил другой серьезный разговор.
В просторном зале, напротив панорамного витражного окна, открывающего вид на часть города и белеющие в дали вершины Кавказских гор, в светло-сером кресле сидела молодая женщина, выглядевшая лет на тридцать, не более. Эта женщина обладала красивым лицом – острые скулы, маленький ровный носик, в меру пухлые губки в бледно-красной помаде, кожа белая и гладкая. Объемное каре черных волос подчеркивало строгость и весьма гармонировало с темно-карими глазами. Академический вид одежды – белая льняная блузка и черная строгая юбка-карандаш, игриво приоткрывающая колени, придавали еще больше строгости и идеально подчеркивали стройность её фигуры. Лакированные черные туфли на высоком каблуке переливались в лучах заливающего комнату света.
Звали строгую даму Саида Муратовна, или Ида, для узкого круга давних знакомых и друзей, к которым относился мужчина, сидящий справа на таком же как кресло, светло-сером мягком диване.
Подавшись вперед к журнальному столику, на который оперся одной рукой мужчина, Ида положила свою руку поверх его и посмотрела в окно, куда-то вдаль, но комнаты, города и горных вершин она уже не видела. У нее перед глазами начали мелькать совсем иные образы:
В
