в академии мифологию. Но многие на ее лекции не ходят. Кому в наше время нужна мифология? Ей ведь на практике и применения нет.
Она снова ойкнула, поворачиваясь ко мне:
– Опять заговорила тебя, но так и не узнала, как тебя зовут!
Я колебалась пару мгновений, потом ответила:
– Наис. Меня зовут Наис.
– Будем подругами, Наис? – широко улыбнулась Лерика. – Пойдем в общежитие, покажешь мне, в какой ты комнате? Вдруг нас рядом поселили?
Следуя за болтающей девушкой, я раскрыла ладонь, в которой непроизвольно все это время сжимала перстень, взяла его двумя пальцами и снова надела на безымянный палец. На ходу бросила взгляд через плечо – туда, где за деревьями, растущими перед общежитием, скрылась профессор Фантазма. И снова опустила взгляд на перстень с янтарем.
«Только один человек в этом мире носит такой же перстень»… – вспомнились мне ее слова.
Да. Я тоже видела такой перстень только у одного человека, помимо меня самой.
У моего убийцы.
Глава 8. Сладкий сон и немного мифологии
Этот сон был ярким и красочным: большая гостиная, много света и гостей, гул людских голосов и смех. Я видела высокую статную женщину в нарядном платье, которая, лавируя среди гостей, кого-то искала. Откуда-то я знала, что эта женщина ищет меня. А еще я знала, что она – моя мать.
Прячась за спинами гостей, я старалась держать ее в поле зрения, а сама кралась к выходу. Когда я уже была всего лишь в нескольких шагах от распахнутых настежь парадных дверей, взгляд женщины вдруг выхватил меня из толпы, ее брови нахмурились, а глаза загорелись гневом.
«Ах, она меня увидела!» – досадой вспыхнуло у меня в голове.
Я уже смирилась с тем, что побег провалился, как вдруг чья-то рука крепко схватила мою руку и потянула прочь.
Ощущение было знакомым и даже родным, как будто эта рука всегда вот так держала меня и вела за собой, и не было ничего привычнее.
Я увидела перед собой затылок высокого юноши. Стоило только моему взгляду мазнуть по медового цвета волосам, и я сразу узнала – это Сиан!
Я выбежала следом за ним из дома в сгустившиеся сумерки, часто дыша от бега.
– Твоя мать убьет меня! – совсем не испуганным, а напротив веселым голосом крикнул Сиан, и я рассмеялась, хотя знала, что он прав – позже мама обязательно сделает ему строгий выговор, как, впрочем, и мне; а по опыту я знала – ее гнев поистине страшен.
Смеясь уже вместе, мы сбежали по лестнице. Два каменных дракона по обеим ее сторонам провожали нас хмурыми неодобрительными взглядами. Пока мы пробегали мимо окон большой гостиной, откуда доносились голоса гостей и музыка, дорогу нам освещали зажженные перед парадным входом фонари, однако вскоре их свет растворился в вечерней темноте.
Как только мы завернули за угол дома, в спину нам ударил оклик:
– Наис! Сейчас же вернись!
Я внутренне сжалась: если мама отправилась следом за мной – дело плохо. Это значит, что
