Иэн сбросил с плеч парку, швырнул её на кованую вешалку и обернулся.
– Мы старались, как могли. Ну что, вечеринка с дымком, да? – он вскинул брови.
– Замолчи, засранец. – тётя Мелисса нахмурилась, как злой милый мишка. Жалость испарилась. – Прояви уважение хотя бы сегодня. Престон не был золотым человеком, но он всё-таки тебя родил…
Великое достижение.
– Ну, допустим, не родил, а сделал, – Иэн сунул руки в карманы джинсов. – Для этого ему понадобилось минут пять, вряд ли он очень страдал…
– Иэн!
– …желчный пузырь, и тот делает камни дольше, серьёзно.
Тётя замахнулась, и её ладонь ощутимо припечаталась к его затылку. Чудесная женщина.
– Невыносимый ребенок, – прошипела она. – Быстро в отцовский кабинет! Тебя заждались.
– Урна?
– Не смешно, – на этот раз отозвался молчаливый Мэтт.
– Разве? Кто еще может меня ждать?
– Не спрашивай, – тётя Мелисса устало отмахнулась. – Это какой-то кошмар, но я не должна говорить.
Какого хрена? Брови Иэна сами поползли на лоб и остались там. Что еще могло случиться кроме того, что уже случилось?
– А мы не должны пройти к гостям? – влез Мэтт, стягивая куртку и аккуратно вешая на крючок.
Очень своевременный вопрос. Иэн перевел взгляд на тетку. Та нахмурилась еще больше, хотя, казалось, больше некуда.
– Мы с тобой пойдём, но у Иэна есть другие дела, – её глаза с тревогой заглянули в его лицо. – Только держись за сердце, дорогой, – прибавила тётя, взяла его за локоть и несильно подтолкнула к левому коридору.
Как-то слишком много загадочности. Однако кто он такой, чтобы ослушаться эту женщину?
– Какое сердце, тётя Мел? – Иэн легко двинулся в заданном направлении. – Мне тридцать, я каждый день подтягиваюсь и отжимаюсь.
– Это не кардио, – пробормотал Мэтт.
– Мог бы и поддакнуть, доктор Ройс.
В голубых глазах брата отразилась тревога, почти такая же, как в голубых глазах его матери. А это начинает напрягать… Пробуждает какое-то неясное гаденькое чувство под рёбрами… Иэн круто развернулся и скрылся в коридоре окончательно. Чтобы они хоть ненадолго перестали смотреть вот так. Пусть идут в правое крыло: там бар, там люди пьют и грустят, и тревогу можно направить на кого угодно.
А кабинет когда-то был в левом крыле, рядом с другими хозяйственными помещениями. Видимо, здесь и остался. Иэн быстро прошел мимо трёх дверей без каких-либо обозначений и остановился возле четвертой. Последней. На тёмном дереве блестела металлическая табличка: «Мр. Ройс, владелец». Иэн замер, занеся руку над дверной ручкой.
Глубокий вдох. Выдох. Этот кабинет больше никому не принадлежит. И за разрисованные обои в номере «три» больше ни от кого не влетит тонким прутом по рукам.
Иэн резко распахнул дверь и сделал шаг в комнату.
– Мистер
