Штубер, облаченный в форму советского офицера, был легко ранен в ногу. Причем случилось это как раз в те минуты, когда он приближался к дому давнего агента абвера Фонюргиной, чтобы укрыться в ее доме. Кто знает, как бы сложилась его судьба, поскольку как раз в это время русские принялись прочесывать городок, истребляя бойцов воздушного и танкового десантов, но рядом оказалась семнадцатилетняя санитарка местного госпиталя, представившаяся Евдокимкой и принявшая барона за своего. Она-то и помогла Штуберу уцелеть во время прочесывания, перевязала и, по его просьбе, довела до дома агента.
С хозяйкой дома Евдокимка была знакома плохо. Нелюдимая, всегда неопрятная с виду, Фонюргина появилась в городке года два назад, чтобы присмотреть за больной родственницей, от которой и унаследовала этот небольшой, как и сама хозяйка, неухоженный домик. В городке ее считали «полоумной сектанткой», которой, по слухам, такие же сектанты помогали одеждой и едой. Общаться же она пыталась только с преподавателем педагогического училища Анной Жерми, да и то крайне редко.
Вот и сейчас она встретила незваных гостей, стоя лицом к иконе в углу комнаты, и, кажется, даже не оглянулась.
– Наверное, вы немного знаете меня. Я – Евдокия Гайдук. Моя мать была завучем, а в последнее время – и директором школы, которая здесь неподалеку.
– Не знаю такой, – угрюмо ответила Фонюргина. – Ни тебя, ни матери. Чего тебе?
– Раненого командира нужно на несколько часов приютить, пусть отлежится. Фашистов уже отогнали, так что бояться нечего.
– В соседнюю комнату его, там лежанка, – сухим и жестким, почти мужским, голосом ответила старуха, усердно крестясь при этом. – Что фашисты, что коммунисты, все вы – отродье сатаны.
Когда, усадив раненого на лежанку в маленькой комнатушке, санитарка уходила, Штубер попридержал ее за руку и вручил кинжал, которым она несколько минут назад распаривала его штанину.
– Это тебе, на память от старшего лейтенанта Волкова. У пленного немецкого офицера отнял. Кстати, на конце рукояти – родовой герб его бывшего хозяина, барона фон Штубера.
– Даже так, барона?!
– Не забудь – фон Штубера. Возможно, когда-нибудь этот кинжал спасет тебе жизнь, красноармеец Евдокия Гайдук.
– У нас, в полевом госпитале, мы называем друг друга «госпитальерами».
– Чудное наименование. Вы хотя бы знаете, что «госпитальерами» называли себя рыцари-крестоносцы, основавшие в Иерусалиме свой первый в мире рыцарский орден? И что назывался он именно так – Орденом госпитальеров?
Лишь со временем, когда его отряд «Скиф» уже базировался в Степногорске, барон выяснил, что Евдокия не однофамилица, а племянница майора-энкавэдэшника Гайдука. И что вскоре после отхода ее госпиталя Евдокимка станет бойцом батальона морской пехоты. Здесь же фронтовая рулетка свела его и с «подпольной» графиней Анной фон Жерми. Но это будет со временем,
