марках и трофейных золотых изделиях, привез жесткий приказ: баронессе фон Юрген не рассекречиваться, оставаться в роли, вести внутреннюю разведку на оккупированной территории, ждать гостей. Силами активизировавшихся местных сектантов и привлеченных ими мастеров, дом Фонюргиной был отремонтирован, расширен за счет пристройки и просторной «зимней» веранды. Еще через какое-то время они же восстановили флигельную летнюю кухню и обвели усадьбу каменной оградой.
В городке все эти работы особого удивления не вызывали, поскольку сорокашестилетняя «старуха» сразу же объявила, что завещает свой дом «Церкви Христовой», да и мастеровой люд был рад хоть какому-то приработку. Причем никто не заподозрил, что все эти работы оплачивались из фондов абвера. Как не удивились и появлению в ее доме прибившейся из Каменец-Подольского, что на границе с Западной Украиной, заместительницы директора детдома, с единственным его уцелевшим тринадцатилетним воспитанником-заикой Николашкой Безродновым.
Остальные воспитанники, педагоги и работники погибли – кто во время бомбежки детдома, кто при попытке эвакуироваться; или же были расстреляны карателями. Детдом-то выдался необычным: основную часть его воспитанников составляли дети погибших армейских командиров, офицеров-чекистов и милиционеров, а также направленных до войны в Западную Украину партийных работников. А все сотрудники были отставниками или членами семей военнослужащих.
Перед самой войной девятнадцатилетняя Людмила Савельева – дочь майора НКВД, выпускница педагогического училища и студентка-заочница учительского института, в самом деле была назначена заместителем директора детдома. Причем назначение это «странным образом» совпало по времени с присвоением ей звания младшего лейтенанта НКВД.
Ну а в Степногорск она прибыла, уже будучи завербованной абвером, с агентурной кличкой Грешница и квалификацией разведчицы-радистки, основы которой получила еще в педучилище, сначала на курсах ДОСААФ, а затем и на спецкурсах при НКВД. Идти работать в открывшуюся школу «беженка» отказалась, устроилась рабочей на овощной базе, чем очень «огорчила» местное гестапо. Зато до конца хранила при себе спасенную папку с «личными делами» воспитанников детдома. Среди которых было и «дело» того, настоящего, Николая Безроднова, мальчишки-подкидыша, которого каратели расстреляли вместе с группой учителей.
Среди прочего в этом досье значилось, что на самом деле Безроднов приходится внебрачным сыном местному партийному работнику, погибшему от рук мстительного мужа соблазненной им партийной активистки. Которую муж-ревнивец тоже застрелил. Стоит ли удивляться, что именно этого мальчишку, с почти идеальной для будущего разведчика биографией-легендой, абверовцы спешно подменили Георгом Доландом, сыном погибшего где-то на Балтике лейтенанта, представителя абвера на флоте, Карла Доланда, происходившего из русифицированного рода латышских немцев? Тем более что внешне они были чем-то похожи.
В Степногорской школе
