Вилли фон Штубер. Если вас интересует его надежность?.
– Исключительно его надежность, Скорцени. Ну а среди его пороков не приемлю только один – алчность, которая губительна для него самого и крайне опасна для всех, кто будет связан тайной «клада рейха».
– Это один из последних в этом мире истинных романтиков диверсионной службы и будущий великий психолог войны. Тема ученых трудов, над которыми он будет работать, посвящена различным характерам «человека войны». Пока мы с вами коллекционируем старинное столовое серебро, золотую церковную утварь и бесценные полотна каких-то там пока что безвестных мастеров, барон фон Штубер коллекционирует досье и личные знакомства с такими людьми, как известный вам полковник Курбатов, прошедший с группой диверсантов по тылам красных от Маньчжурии до границ рейха; как Фризское Чудовище из «Регенвурмлагеря», или пока еще мало кому известный украинский иконописец и творец «распятий» мастер Орест…
– Кстати, о мастере Оресте я уже наслышан, – ожил Борман. – О нем поговорим отдельно. Что же касается Штубера, то пока что я не услышал главного.
– Любой отданный мною приказ он выполнит, – решительно произнес Скорцени, считая, что большей гарантии надежности своего подчиненного дать не в состоянии. – При этом докладывать о выполнении будет только мне.
Бормана так и подмывало добавить: «Отныне – и мне тоже», но, встретившись с непоколебимым взглядом Скорцени, он воздержался от столь опрометчивого наскока, решив, что сначала следует познакомиться с этим коллекционером «заблудших душ войны».
– Мне бы хотелось, – сказал вслух, – чтобы этот штурмбаннфюрер сопровождал меня при осмотре подземного бункера ставки «Бергхоф» и прочих потенциальных мест захоронения сокровищ рейха. Я хочу увидеть, понять, прочувствовать этого человека.
– Вполне объяснимое желание.
– Хотя я не такой уж великий психолог, как сам Штубер, но думаю, что все же смогу присмотреться к нему.
– Насколько мне известно, сейчас он находится в укрепленном замке Шварцбург графа фон Ленца.
– Этого старого баварского сепаратиста, – покачал головой Борман. – Которого давно следовало вздернуть.
– Поскольку значительная часть «Альпийской крепости» будет располагаться в дружественной нам Баварии, – поморщился Скорцени при словах «дружественной нам», то кто знает, возможно, его сепаратизм еще каким-то образом пригодится нам. Ведь не избавились же мы от кронпринца Баварии Рупрехта?
– Что действительно странно, – натужно, словно ломал сопротивление заржавевшей шестерни, повел подбородком Борман. – Ведь от руководителей Австрии Микласа и Шушнига избавлялись решительно и особо не задумываясь. Под девизом – «С врагами не панькаться! Патронов не жалеть!».
– Кто сейчас может предсказать, как обернутся события? – невозмутимо продолжил Скорцени. – Вдруг баварский, а вслед за ним и соседний, швабский, народы проснутся в своем яростном
