ему «фридентальцев», и осмотрелся в ней с видом фельдфебеля, твердо решившего разобраться со своими подчиненными, чтобы раз и навсегда приучить их к порядку.
– Вам известно, господин вице-адмирал, что я прибыл сюда по личному приказу фюрера, – хриплым басом пробубнил он, стоя посреди кабинета с широко растопыренными локтями, в такой позе, словно ожидал, что со всех закутков этого замка на него вот-вот ринутся заговорщики. – Как известно и то, с каким заданием я прибыл.
– Фюрер действительно называл ваше имя, – с предельной небрежностью произнес Штинген, усаживаясь в одно из двух кресел, стоящих у камина, и жестом указывая оберштурмбаннфюреру на второе. На стоявшем между ними столике уже красовалась бутылка коньяку из французских запасов адмирала, а еще через минуту появился адъютант с двумя дымящимися чашками кофе. – А что касается задания, то вам известно, что операция «Полярный бастион» будет проводиться Северными силами и проходить под моим командованием. И что группа «Викинг», командование над которой вы завтра примете, является всего лишь одним из небольших подразделений этих сил, – окончательно сбил с него спесь вице-адмирал.
– Мне было сказано, что общее командование операцией осуществляете вы, – признал фон Готтенберг. – Что же касается Стратегических северных сил…
– …В штабе которых вы сейчас находитесь, барон.
– …То о них я слышу впервые.
– Мы не та организация, уведомлять о которой следует красочными вывесками, – холодно заметил фон Штинген. – И мой прием был бы куда сдержаннее, если бы не одно обстоятельство из нашего с вами общего прошлого, барон. Именно нашего с вами.
– Начало интригующее, – удивленно взглянул на него оберштурмбаннфюрер.
Вице-адмирал наполнил коньяком небольшие, только вчера извлеченные из походного чемоданчика серебряные рюмочки и, подняв одну из них, произнес:
– За непотопляемый флагман германской морской разведки крейсер «Комет»!
– Простите? – напряженно поморщился оберштурмбаннфюрер.
– За победу наших войск и за тех, кто содействовал этой победе, находясь в суровой полярной экспедиции на вспомогательном крейсере «Комет». Лучшем крейсере германского флота.
– Том самом, который чуть более года назад прибыл в советский порт Архангельск под русским названием «Семен Дежнев»? – поползли вверх брови барона.
– А затем представал в русских портах и перед капитанами русских судов под названием то «Дунай», то «Донау» и «Доон», а в конечном итоге появился у берегов Южного Сахалина под японским флагом и под претензионным японским названием «Токио Мару»[14]. Оставаясь при этом все тем же быстроходным германским рейдером «Комет», принадлежавшим компании «Северо-Германский Ллойд».
– Хотите сказать, что вы тоже были на его борту? – не скрывал своего удивления Готтенберг.
– Но, как и все остальные, под чужим
Исторический факт. Речь идет о секретном рейде прекрасно вооруженного германского крейсера-авианосца «Комет», совершившего в августе-сентябре 1940 года научно-разведывательный переход по Севморпути. Этот поход совершался при помощи советских ледоколов, под контролем военной разведки и Главного управления Севморпути, после того как «Комет» был предварительно замаскирован на судостроительном заводе в Гамбурге под советский пароход «Семен Дежнев». На палубе крейсера, в ангарах, находились два гидросамолета типа «Арадо-196». Очевидно, что этот рейд проводился с согласия Сталина, рассчитывавшего, что союзная в то время гитлеровская Германия всю свою мощь нацелит на войну с Англией и Америкой, поэтому для нее важно было освоить кратчайший морской путь из рейха в советские дальневосточные порты и в порты Японии. Понятно, что и до войны, и в течение многих лет после неё, советская пропаганда пыталась скрыть сам факт проведения этого перехода, имевшего в годы войны нежелательные для СССР последствия.
