ователя, когда-то перебравшегося в эти края мистера Слоу. В те дни зеленый склон, где этот жизнерадостный человек соорудил домик, был полон маленьких цветочков с желтыми, как солнце, сердцевинками и белой бахромой лепестков-ресничек. Теперь же стояла осень и, конечно, ни одной маргаритки не осталось.
Нет, пожалуй, это не совсем верно… Одна-то все-таки была, хотя давно уже не в самом цвету. Правнучку основателя и нынешнюю владелицу гостевого дома звали Маргарет. Она была в том возрасте, когда к ее имени, не задумываясь, хотелось добавить «миссис», а в городских автобусах ей, весьма вероятно, уступили бы место. Когда ее прадед только прибыл в эти места и решил поселиться рядом с маленькой непримечательной деревушкой Ланибро, здесь почти ничего не было – лишь зеленые спины холмов, топорщащиеся вдали иголками елового леса, скалистые уступы, омываемые холодными морскими волнами, туманные утра и невообразимо звездные ночи. Странно было воздвигнуть в таком отдаленном от всего месте дом и назвать его гостевым. Однако мистер Слоу сделал именно это. А потом женился на симпатичной дочери фермера, разводившего маленьких пушистых лошадок в просторной долине за холмами. Этим смешным животным не были страшны холодные ветра здешней осени и снега зим. А дочери фермера – работа по дому. Рядом с домом, построенным мужем, новоиспеченная миссис Слоу быстро разбила огородик и принесла с отцовской фермы несколько кур и одного бойкого петуха с изрядно общипанным хвостом. Так они и зажили.
И мистер Слоу не прогадал. Потихоньку вокруг поприбавилось домишек, а дорога, что шла мимо ферм и скорее напоминала проселочную тропку, вдруг поширела, как река в половодье, и наводнилась повозками, а потом и машинами. И в «Маргаритке на склоне» стали появляться гости…
Нынешней же осенью голодно и зло выл ветер, снуя в дымоходах и напоминая о том, каким пустынным постепенно становится некогда процветавшее место. Маргарет следила за тем, чтобы печные трубы, так полюбившиеся холодным ветрам, были как следует прочищены, да и весь дом, трепыхавшийся сейчас на ветру, словно простынь на бельевой веревке, пребывал в чистоте и порядке. По хозяйству теперь помогал ей только Майкл – сын дровосека из Ланибро. Он был младшим в семье и не планировал идти по стопам отца. Работать у мисс Маргарет, как он ее называл, Майкл начал еще мальчишкой, а сейчас помогал ей с поддержанием дома и двора в порядке, занимался заготовкой дров и растопкой каминов. Хозяйка «Маргаритки на склоне» не очень любила уголь и предпочитала топить по старинке – дровами.
Крепкий и все еще тянущийся в рост юноша возник на пороге с башенкой из полешек, прижатой к груди. Он быстро преодолел неширокий холл и сгрузил свою ношу перед камином в гостиной. Ветер снова с воем влетел в трубу и подул на остывающие угли. Майкл живо подбавил почти погибшему огню топлива и оглядел комнату. К его удивлению, большое зеленое кресло пустовало, а вместо хозяйки, любившей проводить там вечера, лежал, свесив лапку уголка, старый клетчатый плед.
– Вот так дела, куда же она могла подеваться на ночь глядя? – взлохматил ладонью русые волосы Майкл. Отряхивая от опилок свитер, он прошел в кухню, но и там было пусто, и даже почти не пахло свежим хлебом и чечевичным супом, который всегда подавали в этот день недели. Тогда сын дровосека отправился на второй этаж, где располагались гостевые комнаты, сейчас пустовавшие, заглядывая в каждую, он прошелся по коридору и, наконец, поднялся в мансарду, таившую в себе подсобное помещение и спальню хозяйки. Перед дверью последней юноша немного помялся, откашлялся и аккуратно постучал.
– Мисс Маргарет, Вы здесь?
Но на стук никто не отозвался. Майкл попробовал еще раз, и в этот момент ветер снова набрал обороты, затрещал обшивкой, заскрежетал кровлей и… дверь слегка отворилась. Комната была не заперта. Неуверенно просунув голову в образовавшуюся щель, юноша заглянул в маленькую спаленку, обставленную еще более старомодно, чем остальной дом, причем совершенно пустую.
Ветреным осенним вечером пожилая хозяйка гостевого дома «Маргаритка на склоне» пропала.
Джон поправил шляпу с узкими загнутыми полями и глянул в зеркало заднего вида. Совершенно пустая дорога, заключил он, ни тебе машин, ни даже животных, перебегающих с одной стороны на другую, все как ему и было обещано. Полное уныние, да еще и туман. Свет фар рассеивался в нем, как капля краски в молоке. На всякий случай нажав на клаксон, Джон повернул. Этот звук совершенно некстати прозвучал в вечерней тишине и в ответ был облаян с какой-то дальней фермы, притаившейся на склоне холма. Впрочем, в тумане ее видно не было.
Ну вот, кажется, он и на месте. Застегнув пальто на все пуговицы, Джон приоткрыл дверь. Но она тут же закрылась обратно, словно захлопнутая чьей-то невидимой рукой. «Что еще за фокусы?» – возмутился мужчина. Джон был невысокого роста, хорошо сложен, на вид ему можно было дать около тридцати-тридцати пяти, но серьезность в его взгляде могла бы накинуть еще лет пяток. Туман, разорванный в клочья ветром, метался обрывками в побледневшей траве, усыпанной осенними листьями. Мужчина предпринял еще одну попытку покинуть машину.
