style="font-size:15px;"> – Это ведь бизнес-предложение? – Она сложила руки на груди. – На конференции ты слегка обрисовал суть дела, и сейчас я готова рассмотреть предложение. Но, чтобы прийти к окончательному решению, нужно углубиться в детали.
Несмотря на то что Наоми казалась сегодня более дружелюбной, чем тогда, на конференции, тусклое освещение, исходившее от лампочек в коридоре, не скрывало того, как сверкали ее огненные волосы, грозясь обратить в пепел все вокруг.
Итан сказал первое, что пришло в голову:
– Я не пытаюсь тебя обмануть.
– Так все говорят. – Ее взгляд застыл на выходе позади него.
Точно. Ему стоит показать Наоми, что здесь она в безопасности и ей рады.
– Почему бы нам не выйти на улицу? На заднем дворе есть лавочка.
Возможно, за стенами синагоги она почувствует себя менее напряженно.
– Обычно я не такая привередливая, – призналась Наоми, последовав за ним к выходу, словно опасаясь, что язык ее тела выдаст желание сбежать.
Они дошли до старой лавочки, которую Сэл Штайн посвятил своей усопшей жене. Итан произнес быструю молитву, коснувшись таблички с именем, после чего, рассеянно пробежавшись пальцами по надписи, на мгновение предался чужим воспоминаниям.
Когда они устроились на противоположных концах скамейки, тишина, царившая в воздухе ранней весны, протянулась между ними, хрупкая и свежая.
Наоми попросила его провести презентацию, напомнил он себе, и прочистил горло.
– В общем, наша синагога поддерживает разные культурные и образовательные программы…
– Я не понимаю, – перебила его Наоми.
– Чего именно? – Его не смущали внезапные вопросы. Многие люди принимают оборонительную позицию, если чувствуют себя неуютно.
– Ты говорил, что работал учителем физики. Там, в конференц-центре.
Итан выпрямился, удивленный тем, что она помнила.
– Работал. В Гринбрайер, Санта-Моника.
Это была элитная средняя школа для отпрысков богатых и известных людей.
– И сейчас ты – раввин? – Положение ее плеч выражало непокорность. – Разве не существует внутреннего противоречия между наукой и религией?
Итан вздохнул. Его желание стать раввином было следствием коктейля из горя и скорби. Как выяснилось, ему легче было направить суть своей системы убеждений на одну конкретную книгу. Пусть выбор этой книги и оказался неожиданным.
Он пожал плечами:
– Всему виной Эйнштейн.
– Серьезно? Это такая отмазка? – Голос Наоми позвучал как шорох огнива.
Он позволил углям истлеть и потухнуть.
– В 1931 году Эйнштейн написал: «Осознание того факта, что существует нечто непостижимое нам, ощущение того, что наши хрупкие умы способны представлять высокую мудрость и лучезарную красоту всего сущего лишь в самой примитивной форме, и есть чувство истинной религиозности».
Наоми
