то же время сообщается о новых местах, посещаемых наблюдаемыми, чтобы новыми силами наметить квартиры, которые посещает наблюдаемый.
Вот вроде бы и хорошая штука – праздники, но когда они обрушиваются на тебя с частотой три раза за неделю, невольно ловишь себя на мысли, что лучше бы их и не было вовсе. Не успела у Нестерова отболеть голова за День разведчика, как грянул юбилей тестя. А едва отшумели похмельные бури и по своим гаваням и бухточкам разъехались усталые, но довольные родственники жены, как подоспело пятое число – День уголовного розыска, если кто не в курсе. А здесь уже без комментариев: год не пей, а тут, как говорится, сам Бог велел. Настоящие сыскари этот праздник почитают несравнимо больше, нежели официозно-понтовый День милиции с неизменным концертом по ящику и с его столь же неизменными Кобзоном, Газмановым и группой «Любэ», насвистывающей песенку про оперов, которых «прорвало». Тем паче, что концерты мы и сами устраивать горазды: и со световым шоу в виде пальбы из ракетниц, и с финальным битьем посуды.
На торжественную попойку к доблестным розыскникам Лехи Серпухова Александр Сергеевич подорвался после смены в гордом одиночестве. Во-первых, этот день он искренне считал «праздником для взрослых», а во-вторых, события недельной давности красноречиво показали, что его «грузчикам» лучше вести трезвый образ жизни, ибо реакции молодого организма на алкоголь могут быть самыми непредсказуемыми. Равно как и последствия: от разрыва аорты до… мини-аборта.
Короче, встретились-поговорили-выпили. Пьянка проходила в уже знакомой «Черной моли». Это был довольно мутный кабак, к которому Серпухов тем не менее питал непонятную, граничащую с извращением любовь – слишком уж гнилой контингент любил здесь тусоваться. В свое оправдание, посещение сего злачного места Леха всякий раз именовал «толстовством», то бишь «хождением в народ» в поисках сермяжной (она же суконная, она же домотканая) правды. Впрочем, сегодня от столика, за которым расселись оперативники, местные завсегдатаи держались на почтительном расстоянии, сконцентрировавшись преимущественно у выхода, дабы в случае чего скоренько сделать ноги. Давно известно, что подгулявший мент гораздо страшнее стихийного бедствия.
За Уголовный розыск и его прапрапрадедушку – разбойно-сыскной приказ, самым знаменитым сотрудником которого был Ванька-Каин, – пили в основном традиционный ментовский напиток «Ерш» (одна часть водки на три-четыре части пива). И лишь отдельные эстеты, типа Димы Травкина, изгалялись, употребляя более стильную «субмарину»: это когда в бокал с пивом крайне осторожно опускается рюмка водки и уже потом все это дело столь же осторожно выпивается. То есть, в отличие от «ерша», сначала пьется почти чистое пиво, а уже ближе к концу идет смесь. Кстати, на самом деле в «классической» рецептуре «субмарины» вместо водки должна использоваться текила, но тут уже ничего не поделаешь. Как любил говаривать нобелевский лауреат Иосиф Бродский: «Хули делать – не в Бельгии живем».
Дожидаться окончания застолья Нестеров не стал: и пить никаких сил уже не осталось, и здоровья нет (вот и прошлой ночью сердчишко снова прихватило), и жена всю плешь проела – за последние пару часов раз пять на трубу звонила, все домой гнала. Словом, как ребята его ни уговаривали, но бригадир настоял на своем и, заказав в качестве отступного еще одну бутылку «для именинников», покинул заведение, благо станция метро была рядом.
Убаюканный полупустым, покачивающимся на стыках вагоном, Нестеров закемарил и проснулся лишь от металлического голоса, сообщавшего, что «поезд следует в депо, просьба освободить вагоны». Заспанный бригадир выскочил на перрон и тут же из мимолетного мира грез в объективную реальность его окончательно вернул звонок мобильника. Нестеров поморщился было, однако, достав трубу, увидел, что на этот раз ему звонит не взбешенная жена, а Игореха Ладонин.
– Привет! Не разбудил?
– Какое там! Еще только домой добираюсь.
– С работы?
– Почти. С коллегами водку пил.
– Понимаю, это еще тяжелее, чем работать, – усмехнулся Игорь. – С радости или с горя?
– Да ты что! Праздник же сегодня, День уголовного розыска.
– Ну, извини. Я в этих ваших ментовских красных днях календаря не шибко ориентируюсь. Разве что про десятое ноября знаю. И то… Исключительно потому, что каждый год накануне мой специально обученный курьер по милицейским подразделениям катается – конверты с открытками развозит.
– Открытки, небось, все как на подбор зеленые?
– А то как же. Самый любимый ментовский цвет.
– А вот к нам в контору такие благодетели на моей памяти ни разу не заявлялись.
– Так мы же адреса не знаем, – хохотнул Ладонин. – Скажи куда – подъедем.
– Не могу, –
