я слабость порождается завистью – человек восхищается чьей-нибудь проявленной сверхвозможностью и желает ее присвоить – «хочу так же». С прилежанием хронического отличника выясняет все тонкости пути, пройденного недосягаемым идеалом. И в итоге теряется в темных дебрях оккультных впечатлений, ибо «магия здорового человека» – это уникальный личный путь, повторить который ни у кого не получится.
Еще один тип губительной слабости – попытка залечить через магию детские травмы. Не было поддерживающих взрослых – так ничего, мол, сейчас я найду материнскую и отцовскую опору в хтонических богах, тихих хозяевах кладбищ и развеселых бесенятах. Так тоже не получится – магия ничего не лечит. Это путь, который порождает инсайты и открывает двери в новую глубину только тем, кто отвоевал кусочек своей Силы на пути.
Побуждающая слабость бывает и другой природы. И это единственно верный путь. Слабость осознания собственного несовершенства вкупе с ощущением, что где-то внутри твоей личности теплится древний свет. Внутренний сверхчеловек, возможность богоподобия, «высокая» часть души – можно культурно обусловить это состояние любым угодным термином. Протоптать дорожку к своей изначальности, раскрыть те состояния, что и так были тебе дарованы по праву – просто спят под слоями твоего эмпирического опыта, социальных игр и мифологических систем, пленником которых ты являешься. Найти и открыть это древнее, светлое и темное одновременно – единственная мотивация, которая является гарантией и безопасности, и прогресса на сложном магическом пути. Я решила начать книгу о Гекате именно с этих слов. Дать возможность остановиться и задуматься – правильные ли лозунги написаны на ваших парусах. И если да – то что ж, полный вперед!
О Геката!
Трехликая, лунная, змееглазая, купающаяся в волчьем вое, устрашающая и манящая, повелительница дорог и кладбищ, небесная защитница и губительница – уже столько столетий образ Гекаты волнует, пугает и манит.
Это, между прочим, большая редкость – божество, чье имя по-прежнему известно в массах, по-прежнему звучит громко, несмотря на то что долгие века миновали с тех пор, когда алтарь Гекаты стоял практически в каждом доме.
Вот я еду в трамвае, а напротив сидит барышня в нежном возрасте влечения к протесту – ее детское лицо покрыто толстым слоем белого тональника, глаза подведены жирным черным карандашом, да еще и линзы специфические, имитирующие продолговатый кошачий зрачок. Барышня, как водится, в черном – рваные многослойные кружева, грубые кожаные браслеты. Пожилые леди отводят от нее глаза, крестятся или шипят что-то осуждающее вслед. А на шее у девчонки – подвеска в виде трех соединенных лун. Полная луна в центре, два месяца по бокам. Я не выдерживаю и спрашиваю: мол, деточка, а что это у тебя за ожерелье? Она с вызовом смотрит мне в глаза и говорит: «Это знак Гекаты».
Вот я захожу в лавочку с эзотерическими товарами пополнить мой запас свечек. И первое, что бросается в глаза, – древняя печать Гекаты, та самая, из «Халдейских оракулов». Выжжена на дубовой доске, стоит на самом видном месте. «Часто берут такое?» – спрашиваю у продавца. И слышу ответ: продаем, мол, по пять в неделю минимум. Хорошо знакомы с силой Гекаты в Москве.
Да что там Москва!
Вот я приезжаю в глухую деревню, и происходит это все в самом начале нулевых, когда мир еще не испорчен глобализацией, а в глубинке еще не все знают, что такое интернет. Я разговариваю с пожилой женщиной – ей под сотню лет, и она выглядит так, словно может рассыпаться в прах от одного прикосновения. У нее беловатые, словно застиранные глаза и длинные, точно у профессиональной пианистки, пальцы. Которыми она ловко перебирает землю на могильном холмике – высаживает какие-то цветочки. Ее зовут баба Вера, и она ухаживает за местным полузаброшенным погостом. В деревне ее считают странной – иногда ночует на кладбище, ведет диалоги с мертвыми чаще, чем с живыми. Но и уважают – баба Вера руками лечит, о ней во всей области известно. Я расспрашиваю ее о том, как она колдует, как началось все это. Речь у нее нестройная, отрывистая, а голос – словно заржавел от времени. Она рассказывает, что в юности болела сильно, при смерти была. Все думали: отойдет девка, даже гроб заказали. И однажды ночью, в температурном морочном бреду, было Вере видение – будто бы с неба по лунной дорожке спускается женщина. Да непростая – вместо лица у нее омут, тянущая, зовущая черная пустота. Женщина села на краешек Вериной кровати, а та остолбенела от ужаса и торжественности момента.
«Подумала я, что это ангел смерти пришел. Правда, смертью не пахло от нее. Небушком пахло. Не могу объяснить, как это. Но и от людей такое чувствую часто. От кого-то небушком густо пахнет, это значит – хороший человек. А от кого-то – могилой несет, это значит, что помрет скоро».
Женщина положила ладонь на лоб Веры. И тогда случилось волшебство. Девушка вдруг увидела себя сквозь время – она словно одновременно стала младенцем, бабой в самом соку и ветхой полупрозрачной старушкой. Это длилось всего несколько мгновений, вместивших в себя весь мир. Вера слышала шепот трав и понимала чужие души,
