риал в книгу». (Интересно, что через несколько лет я напомнил ему об этом и получил ответ, что сказать такое он не мог. Кстати, это бывает не редко. Меня иногда благодарят за слова, которые помогли, при том, что я понимаю, что слова такие я сказать не мог.) Материал я собрал во что-то единое. Отксерил и кому ни давал, говорили, что это не опубликуют (в годы застоя). Ещё один отзыв был: «Хорошая книга, прочитаешь на ночь страничку, и засыпаешь…»
Но тут перестройка, вышло постановление о возможности издания за свой счёт. Я договорился с издательством, стал собирать деньги, и проходить круги издательского ада, и тут случилось СОБЫТИЕ… было это где-то в период 1988–1991 годов. Ни о каком издании речи быть уже и не могло… Текст книги может где-то в семейном архиве и сохранился в жутком виде для подачи в типографию, но в каком ящике-мешке-подвале – теперь и не установишь… Книжка очень умственная, кое-что помню… Название «Демагогия дилетанта».
– Глава без нумерации «Отказ от непротиворечивости и метаограничений». Разбирал парадоксы, противоречия и противоречивость, как таковую. И утверждал приведение к противоречиям как метод работы.
– Три раздела я назвал: «Общефилософские абстракции», «Общефилософские конкретности», «Общечеловеческие абстракции». Сейчас кажется показательным, что во всех разделах повторяется «обще-», а на втором месте «абстракции».
– Некоторые главы помню: «Детерминизм, индетерминизм», «Первичность материи или сознания», «Причинно-следственные связи (в прямом и обратном потоке времени)», «Познание познания (гносеология – противоречива в самой постановке задачи)», «Идея-метаидея», «Теорема Гёделя о неполноте», «Материя и реальность (объективная и субъективная)», «Дименсионизм», «Влияние сознания на действительность»… И прочее в таком же духе…
Когда приходили «инсайты» (назовём их так), я старался их записать сразу, в транспорте, на прогулке, чуть ли не за едой… К чему это вступление?
После СОБЫТИЯ мне долгое время было ни до чего… Сплошь всё было ви́дением, но однажды возник ОН – инсайт, я взял ручку записать, и… в то же мгновение ручка вылетела у меня из руки, с силой ударившись о стену…
Вы когда-нибудь ударяли локоть об угол стола? Ощущение было такое же! Все «гениальные мысли», все «инсайты» – всё было столь топорно, грубо, чуть ли не «дурно пахнуще», что оставлять какой-либо материальный след, не то, чтобы не хотелось, просто уже и не приходило в голову… После этого многое было: да, 10 лет выхода; 20 лет семинаров и вовлечения в другую жизнь; и вот (через 30 лет после «Пустословия дилетанта») – Ютуб-канал и книжки… На записанных роликах мне и сейчас хочется заткнуть уши и заплевать экран… На любой самый умный, или даже красивый текст…
В общем, в 1991-ом году в стену полетела бы и ручка, и «Ворд» с ноутбуком (хорошо, что тогда только пишущие машинки были, где уж я достал свою и не помню)… Но сейчас другое время: «Умнейшие мысли», «Замысловатейшие инсайты», «Духовные прозрения», от которых захватывает дух (они же «духовные»)…
Хорошо, когда в памяти – ручка, улетевшая в стену… Из того состояния всё, что написано, хуже, чем смешно. Но из состояния, в которое я опустился сейчас, вполне даже можно вытерпеть… Можно, конечно, оправдаться: нынешние «инсайты» – пережиты; те же – 80-х годов – лишь «пере» думаны. Конечно, лучше изменять мир молитвой, но коль уж «слаб в коленках», то остаётся заполнять листы жизни этим: «Любовь и Свобода», «Трансперсональная психология. Ответы на важные вопросы», «Цель – милосердие» («Огрызки»[1]).
Это третья книга из серии «Мои любимые Кенгины книжки». Верю, что каждый в ней что-нибудь найдёт (если будет читать много раз и долго). Не верю, что кто-нибудь поймёт всё написанное; я, например, не понимаю, чем и горд. Написать что-то такое, что сам и понять не можешь, по-моему, это мало кому под силу: очень ценная книга – читаешь какой-то абзац, понимаешь, что понять ничего не можешь, ещё раз перечитываешь и прикладываешь усилия, чтобы понять, и впадаешь в транс, в надежде получить который, одни летают за соком «Добрый» в Латинскую Америку, другие глотают колёса, грибы и кактусы. Но читать надо уметь, хоть по буквам. Эффект обеспечен.
1.2
Страшный суд в посмертьи – это самоосуждение. Привычка судить других, и вообще обо всём, переносится на себя и свои воспоминания, очень яркие, не такие, как в жизни. Отсюда «не судите, да не судимы будете», и «какою мерою мерите, такою и вам будет отмерено». Кто будет мерить вас? Да вы сами себя – из вашей привычки судить других, а себя оправдывать. Самооправдание личности пропадает («там нет разума и воли» сказал один человек, побывавший в клинической смерти). То, что осуждает нас, не воспринимается нами, как наша часть – совесть. Отсюда и «суд божий».
Тут терминология. Можно считать, и называть, (и потом следовать за названием) эту судящую часть подавленной частью (субличностью), а можно богом и судом божьим над нами. Называть так, потому что уж больно непривычно человеку это состояние (совесть); человек не идентифицирует
«Огрызки – рабочее название текста. Огрызки – это и от яблок, и от слова огрызаться.
