ЛЫ
Ветер усиливался. Его порывы подхватывали снежинки и кидали их в совершенно неожиданных направлениях. Казалось, что снег идёт отовсюду. Даже снизу.
Скованное льдом озеро походило на гигантское плато где-нибудь в северных высокогорьях: снег, злое серое небо и тысячи метров безжизненной пустоши.
Зимы с годами становились все более непредсказуемыми: то хлюпает под ногами вплоть до весны, а то уже в середине осени морозит с такой силой, что, кажется, выдыхаемый пар застывает в воздухе.
Береговая пустошь. Именно так назвал эти места Старик в своем атласе здешних мест. Уже не первый год он рисовал подробные карты лесов, озер, рек и дорог. Отчасти, чтобы не сойти с ума, отчасти, дабы сделать хоть что-то полезное. Он не знал, понадобятся ли кому-нибудь эти карты, но сам процесс их создания увлекал и отвлекал от бесцельности происходящего вокруг и абсолютного одиночества.
Старик месяцами молчал… Если он говорил, то редко и сам с собой – иногда нужно было убедиться, что не забыл, каково это звуками передавать слово, а словами хоть какую-нибудь информацию.
Первое время одиночество тяготило, но потом он привык. К тому, что ты один, привыкнуть проще, чем к обществу. В обществе слишком много переменных, которые нужно учитывать: нормы, правила, мода, законы, традиции… Одиночество же дарит полную свободу от всего того, что прячет истинную сущность человека.
Фрейд писал о неких внутренних «оно» и «суперэго». Под суперэго этот закомплексованный австрийский еврей понимал все то, чем общество сдерживает истинную первородную и, наверное, даже звериную сущность человека. Возможно, теория Фрейда и верна… Но, как казалось Старику, за годы отшельничества он не стал хуже, распущенней или глупей. Он не потерял человеческого облика, он не забыл о том, что хорошо, а что плохо.
Старик в такую погоду старался не выходить на улицу.
В вырытой недалеко от берега землянке было тепло. Мерно гудел генератор, тихо играла музыка из колонок стоящего на столе ноутбука… Вход в землянку закрывал срезанный с одного из катеров, прибитых на прибрежную отмель, корабельный люк с центральным замком. В установке такой мощной двери не было никакой надобности, просто это было ещё одно дело, которое помогло скрасить тихое бесконечное одиночество. Старик тогда все лето провозился с укреплением стен и потолка своего жилища. Он соорудил каркас из разрезанных и снова сваренных рельс, укрепил на них металлические листы в два слоя с утеплителем между ними, обшил изнутри землянку деревом… А потом увидел катер. Судно, накренившись, торчало метрах в ста от берега. Сколько лет его носило перед тем, как оно налетело на мель? Как оно выдержало многократный ледовый плен и кучу ураганов? Расчет инженеров или же их случайная удача?
До катера Старик тогда добрался на понтонному плоту, собранном из связанных между собой пустых восемнадцатилитровых ёмкостей для воды. Поднявшись на судно, он обнаружил кучу полезных вещей: инструменты, два ружья, коробку патронов, карты, одежду.
Дверь он вырезал болгаркой, переправив на борт суденышка бензиновый генератор. Затем ещё за несколько десятков ходок Старик перевез в землянку все ценное, что нашлось на борту, включая корабельную проводку, фурнитуру и крепежные гайки…
Ветер снаружи не переставал бесноваться. В землянке было тепло и уютно. Старик с помощью диммера отрегулировал яркость потолочных светильников, включив режим минимального освещения. В камине у дальней стены потрескивали дрова. Световые пятна от огня, пляшущие по стенам, нравились Старику больше, чем лампы накаливания.
Откинувшись на спинку кресла, он сцепил руки замком на затылке. Как же здорово иметь собственный продуманный до мелочей дом. Дом, в котором есть все, что нужно для жизни и даже больше! Дом, в котором можно чувствовать себя в полной безопасности. Дом, ставший одним из оплотов погибшей цивилизации.
Каминная труба уходила вверх, но потом, сделав резкий крен, под землёй на несколько сот метров тянулась к берегу озера. Ее конец торчал внутри небольшой искусственной пещерки, наполовину затопленной водой. Такое решение было одним из многих элементов сложной системы безопасности: если кто-то обнаружит дым, стелящийся по глади озера, то вряд ли найдет его источник. Местные жители не настолько умны, чтобы понять, что это и как это работает. Да и не заходят они сюда.
Ладожское озеро не привлекало хозяев востока, южан и, уж тем более, людей запада. А, поскольку аборигены здесь не появляются, то и Вечные не интересуются здешними окраинами. Раз в неделю, бывает, что пролетает дрон или вертолет. Но их не сложно засечь и спрятать от камер и взглядов пилотов следы своего существования.
Старик нагнулся к столу со стоящим на нем ноутбуком и, дернув мышью, переключил трек в проигрывателе.
Эх, подумал Старик, почти семьдесят лет назад «Депеш мод» записали песню «Personal Jesus», а сознание
