и переливающийся бело-сине-красной подсветкой пешеходный мост в унисон с разноцветным миганием на подошвах детских кроссовок и блёстками ярких отражений на чернильной полосе реки.
Остановись, мгновенье! Неожиданно пронзило ясное предчувствие, что нереально-ласковый, внешне безмятежный вечер этот – дарованная свыше передышка, прощальный причал перед грядущим неумолимым отплытием в море тревог и суровых испытаний.
ЧЕЛОВЕК НИОТКУДА
Прохладный июньский вечер опустился на провинциальный русский город. Вдоль подсвеченной закатом набережной реки струятся неспешные встречные потоки: беспечная, громко смеющаяся молодежь, умиротворенные или хмурые пары и влюблённые парочки, наседки-родители с детьми, оживлённо беседующие компании. Смеётся мужским басом, пугая малышей, ростовая кукла – дурацкая розовая лошадь. Фото на память, визги детей, звук гитары, балаганная музыка из плавучего ресторанчика…
И тут, как на нож в масле, наткнулся на него… Невысокий, крепкий мужичок в распахнутой кожаной ветровке, лет за сорок: простое русское лицо, серебряные проблески в волосах, запавшие от усталости или пережитого глаза, плотно сомкнутые губы. Встречал таких: исчезающий типаж умельца на все руки, что управится и с бульдозером, и с танком, и дом построит. Надёжная порода: не отступит, даже если пять против одного. Он шёл сквозь людской поток, с мучительным недоумением глядя на праздную публику. Обособленный от толпы, чуждый ей, словно вестник неминуемого, он отрицал собой эту беззаботность.
Понял, почувствовал: он только что вернулся – издалека. Там, на западе ночью и днем рвутся снаряды и разлетаются осколки бетона и куски живой плоти, там, усмехаясь, бродит за тобой твоя смерть. Опалённый огнём, он ещё не остыл, он весь ещё среди тех – живых и погибших, – хоть уже и не там, но ещё не здесь. Резкая перемена сломала для него реальность, он словно бы потерялся, стал нигде и ниоткуда…
Впрочем, незаметно для нас, разве и мы, хоть иначе, – не потерялись ли сами в этом мире?
ТАТЬЯНА БИРЮКОВА, МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
ЖИВУ ПОКА…
Нежные розовые полоски пробивались сквозь серо-голубой небосвод. Постепенно расширяясь, они возвещали, что наступает день.
В прямоугольник высоко расположенного окна вижу ветку рябины с алыми гроздьями и серые блестящие ветви с жёлтыми шариками облепихи. Кусты высокие, ягоды не достать, и они будут до холодов оставаться пищей для птиц. Голубое стало затягиваться тёмно-серым. Текущие дела выстраиваются в цепочку, не оставляют времени, чтобы полюбоваться красками осени. Наступивший день ещё тёплый, но солнца нет. Сентябрь собирает сорванные ветром листья в подворотни или складывает из них осеннюю мозаику на тротуарах. Вот и бабье лето пролетело, время – вперёд!
По протоптанной тропинке через небольшой лесок быстро иду к остановке автобуса. Под ногами упавшие
