>Так вперёд, разгони этот зоопарк,
покажи – ты мужик или нет?
Коль собачников тьма и кошатниц не счесть,
и не мил уже белый свет.
Но что я, друзья, тут вам говорю,
ведь я сам Куклачёв ещё тот.
Кошаков своих слишком я люблю,
чтоб варить из них суп иль компот.
Что ж поделать нам, и как дальше жить,
и кто скажет, что будет потом?
Коль продолжим так мы зверей любить,
кто же сварит нам суп с котом?
Я обнаружил, что стихи пропали…
Я обнаружил, что стихи пропали,
что сочинялись много лет назад.
Теперь, конечно, я засну едва ли,
коли́ душа поэта бьёт в набат.
Бессонница
Ночь. Не спится. Тишина.
Где-то ты сейчас одна
спишь спокойно, безмятежно.
Не могу уснуть я. Ты,
только можешь ты одна
на меня смотреть так нежно.
Не преграда расстоянье,
не преграда поздний час –
вижу я тебя, но, странно –
вижу я обоих нас.
Ты – стоишь, молчишь, робеешь.
Я – робею и молчу.
Надо ж быть таким плебеем,
чтоб не сметь сказать – хочу!
Да, хочу я быть любимым,
быть с тобой всегда хочу!
Но о том сказать не смея,
я робею… и молчу…
1997 г.
Как надоело всё
Как надоело всё. Как скучно, грустно, пусто.
Таланта нет, извилин и затей.
Ты рифмы ждёшь, наверное, капуста?
Так на, мой друг, возьми её скорей.
Я слышу голос, говорящий в исступленьи:
«Иди, работай, не смущай людей!
Нам вовсе не нужны твои творенья.
С работой правда будет веселей».
Вы издеваетесь? В работе – смысл жизни?
Рабовладелец мог бы так сказать.
Трудился я, не зная укоризны,
но смысла жизни в этом не сыскать.
Читатель, не пойми меня превратно –
в трудах и изнуреньи день за днём
и я теряю время безвозвратно,
но речь сейчас веду я не о том.
Не я один, исследовав подробно,
решил, что всё под солнцем – суета.
На эту тему всё, что было можно,
сказали Соломоновы уста.
Он вывод сделал, странный и нелепый,
и многим он совсем не по нутру.
Но я не буду говорить об этом -
за это можно угодить в тюрьму.
«Да что ты мелешь», – кто-то скажет, – «не дури!
За правду разве могут посадить?!»
Не могут, но для этого, поверьте,
в совсем другой стране вам нужно жить.
Пять минут
Мы с тобой всегда – не разлей вода
были сызмальства и до зрелых лет.
Я любил тебя. Ну а ты меня?
Может было то, может нет.
Провожал тебя я домой тогда,
и цветы дарил лишь тебе.
Помнишь, милая, первый наш с тобой
поцелуй… и второй… по весне?
Вспоминала ли тот осенний день,
когда в ЗАГС пошли мы с тобой?
Почему ж теперь я тупой олень,
и рога густы надо мной?
Я убил его пять минут назад,
ведь он шёл к тебе как всегда.
Не
