ли человека, вдохнув в материю понемногу от всех стихий… – не отставала Миранда, но запнулась, не закончив фразы.
– Вот вы и сами поняли ответ на свой вопрос, не так ли? Всего-то надо – подумать.
Сегодня Марлиза явно была не в духе, впрочем, как и все мы. Осторожные слухи уже поползли, но официальных известий о смерти императора пока не поступало. Все как будто застыло в тревожном ожидании.
– Путники, – сказала я.
– Именно, студентка Алетт, путники. Шестой луч звезды. Они, насколько мне известно, не изъявляли желания участвовать в легкомысленных экспериментах Миранды.
Со мной Марлиза теперь держалась холодно и отстраненно. Видно, не могла забыть той позорной сцены с Эмметом в туалете. Меня просто убивало, что я не могла ей ничего объяснить! Не скажу же, что мы с ним пытались привести себя в порядок после убийства императора, а не после бурного секса.
– Мы действительно можем добавить в ком глины понемногу от каждой стихии. – Марлиза взяла с подоконника цветочный горшок с фиалкой и поставила его на преподавательский стол. – Можем обжечь огнем, налить воды, добавить анимагии. – Задумчиво потрогала лепестки необычной крапчатой расцветки. – Можем вдохнуть в глину воздух и даже обречь ее на смерть, ведь у всего есть свой срок. Но она не станет по-настоящему живой. – Марлиза вернула горшок на место и обвела нас взглядом. – Движение, стремления, мечты… Мы все идем за своей судьбой и, думаю, именно это в итоге определяет человека – дорога, которую он выбирает.
Я разминала ком глины, пытаясь придать ему форму звезды, вдавливала подушечки пальцев в податливый материал, ровняла лучи ногтями, получая от этих простых действий какое-то детское удовольствие. А что мне оставалось? Иди учись, все будет хорошо – так сказал Родерик, и я ему поверила. На моем пальце остался его перстень, и я не собиралась его снимать. Но Родерик сам будто отдалился от меня.. Может, его, как и Эммета, шокировало то, что я совершила?
– А если, допустим, изловить путника, – подал голос Джаф, который перебрался с первой парты на последнюю, чтобы быть поближе к Миранде.
Пальцы дрогнули, и глина в моих руках смялась в лепешку. Родерик сказал, что именно этого добивался император – поймать путника. Сперва сделал приманкой мою мать, следующей жертвой наметил Джафа.
– Можно заставить его поделиться магией, – продолжал Джаф, не подозревая, что сам чуть не стал частью похожего плана.
– Некоторые вещи должны происходить сугубо добровольно, – ответила Марлиза. – К тому же, стремление уподобиться богам – прямой путь к срыву. Вы, кажется, и так ходили по грани какое-то время, Джафри, так лучше бы вам отбросить эти крамольные мысли и умерить гордыню.
Джаф хмыкнул, но не стал спорить. Закинул руку на плечо Миранды, намотал белую прядь волос на палец.
– К слову, я глубоко разочарована вашим поведением на балу, – неодобрительно произнесла Марлиза. – Устроить драку перед императорским троном, – она так резко покачала головой, что ее светлые кудряшки взметнулись.
– Что сказать, я сделал выбор, – не стушевался Джаф. – Именно это делает меня человеком, а не комком грязи.
– Возможно, это было вашей самой большой ошибкой, Джафри Хогер, – процедила она.
– Точно нет, – ухмыльнулся Джаф, незаметно погладив Миранду по спине.
– На сегодня все. Свободны, – сказала Марлиза и демонстративно отвернулась к окну.
Я смяла в кулаке глину и бросила ее в ведро с расходным материалом. Джаф что-то шептал Миранде, и, судя по ее непривычно румяным щекам, это было не для посторонних ушей, так что я не стала дожидаться подругу и вышла в коридор. Эммет появился из соседнего кабинета и замер, увидев меня.
– Важное объявление! – гулко пронеслось под потолком. – Всем собраться в холле академии! Внимание! Всем студентам…
Толпа толкнула нас друг к другу и по лестнице мы спускались бок о бок, но Эммет так и не проронил ни слова. Миранда догнала нас внизу.
– Ты целовалась, – заметил Эммет, и Миранда быстро облизнула припухшие губы.
– А я уже думала, тебя снова Изергаст заколдовал, – вырвалось у меня.
Эммет мотнул головой. Прекрасно. Теперь он, значит, решил меня игнорировать?
Родерик вышел к двойной спирали свечей, пронизывающей все здание академии до самой крыши, и огонь вспыхнул ярче, осветив напряженные лица студентов и преподавателей, собравшихся в холле. Безошибочно найдя меня взглядом, Родерик едва заметно улыбнулся, и у меня на душе потеплело. Затем он вынул из внутреннего кармана пиджака плотный конверт, на котором клякса сургуча была раздавлена большой печатью.
Из коридора, ведущего в крыло некромантии, появился мастер Изергаст. Прислонившись к стенке, ощупал
