ня на день мы ожидали, что так всё закончится.
Его настроение изменилось около месяца назад – тогда мы ещё надеялись, что наши посещения помогут ему, в том числе и финансово.
Но оказалось, что большое количество туристов – слишком шумно для него.
Весёлые кампании, взяв лыжи, добирались по канатной дороге к его залысине, откуда со свистом в ушах скатывались вниз. Несколько хмурых и вечно холодных гостиниц в эти дни были полны.
– Оставьте меня одного!
Последний спуск, по самому крутому склону, и ответ:
– Прости, оставим тебя отдыхать.
Метаморфозы
Пластинка мятной жвачки давно обосновалась в кармане куртки.
Отставшим путником она лежала там несколько недель, и ничего не предвещало то, что её скоро сжуют.
Помятая, она надорвалась в нескольких местах, а бумажка, в которую она была завёрнута, раскрылась.
Это известная история, которая была напечатана в газете.
Парня, в чьей куртке лежала пластинка, задержали на входе в вокзал с серебряным револьвером в кармане. Объяснить его происхождение он не смог, и его оштрафовали или что-то вроде этого.
Цитата:
«Как утверждают баллисты, такого оружия они никогда не встречали. Это в сущности нельзя таковым считать – ведь при нажатии на спусковой крючок из дула вылетали крохотные птички, что через секунду растворялись в воздухе, ничего не оставляя после себя».
Истерика
Дома шевелятся, меняясь, каждый день.
Квартира, в которой живёт счастливая семья, может переместиться на другой этаж или стать своей противоположностью – тайным притоном или ещё чего похуже.
Цветные квадратики, из которых и состоят грани дома, не образуют единого рисунка – это ведь не кубик Рубика, и только ветра и человеческие судьбы влияют на этот процесс.
Сколько ни прячься, приходится признавать очевидное.
Даже подстрочный человек, привычный ко многому, не может совладать с собой при виде бессмысленного пазла.
Почему я это вижу?
Какого цвета грани?
На эти вопросы ему никто не ответил.
Пока.
Убежище открыто – там теперь гуляет ветряной человек.
Загадка
Всё никак не выходит из головы.
Две девочки на улице шли мимо меня, и я подслушал часть их разговора – всего несколько слов.
– Да у всех есть жареные мозги, – сказала одна из них, и не прошло и секунды, как между нами оказалось несколько десятков метров, и я больше ничего не услышал.
Может быть, мне это только показалось?
Или она права?
Парковка
– Не нужно было вчера пить, – думал он, пока шёл через парковку на работу.
Всё кружилось, и он мечтал о том, как вернётся домой, и ничего не будет делать.
А столбики, что отделяли одно пустое пространство от другого, в этот момент танцевали. Само вещество, составлявшее их, двигалось, обретя в глазах единственного свидетеля, удивительную пластичность.
Часть столбика отрывалась от целого и улетала на несколько метров, а потом возвращалась. Другие же словно распадались на крохотные частички, размером с песчинки, и подхватываемые ветром уносились прочь.
Не дойдя до конца парковки, мужчина поскользнулся на собственном вопросе – что со мной?
Но действительно стоящий вопрос так и не был им задан. Под какую музыку они танцевали?
Увольнение
– Идите сюда, – грубо позвал начальник.
– Посмотрите, чем вы так заняты? – едва не закричал он, указывая на коридор, в котором сидело несколько человек в ожидании приёма.
Действительно, люди пришли с улицы, и с их обуви стаяло много снега.
Натоптано, по полу чуть ли не шла рябь из рифм, напоминающая титры фильма – вовсе не тот презентабельный вид, которого хотело добиться учреждение.
Казёнщина – чтобы никаких абстракций!
– В понедельник напишите заявление по собственному, – уже откуда-то издалека послышался голос начальника.
«Перечень ветродувных ответов» – проскользнуло по полу.
– Это действительно конец, –
