чтобы еще подумать об этом…
Но я уже достаточно подумал, хоть мне и было всего четырнадцать.
И принял решение.
Даже несмотря на то, что я понятия не имел, что такое психиатрия.
Надпись на стене
Маленькая комната для допросов располагалась рядом с тюремным медицинским центром. Там стоял стол, два стула, и больше ничего. Фрэнк, человек, обвиняемый в убийстве, рассказал мне, как он пришел в дом своей матери.
– Она поняла, что я разозлился. Я все время расхаживал взад-вперед.
– Что вы ей сказали?
– Я спросил, почему она работала на МИ5[2].
– А она правда на них работала?
– Это было единственное объяснение, которое я смог придумать. Она пыталась убить меня.
– Почему вы так думаете?
– Она, конечно, отрицала это. Но я знал, что она лжет. А потом она спросила меня, перестал ли я принимать лекарства.
– А вы перестали?
– Да. Они меня затормаживали. Мне нужно было очистить свой разум, чтобы остановить приходящие мысли.
– Что вы имеете в виду?
– Я слышал о ее планах. В этом была замешана не только она, но и куча других людей. Это был большой заговор.
Фрэнку поставили диагноз «шизофрения», когда ему было чуть за двадцать. За все это время его несколько раз клали в отделение неотложной психиатрии, но он никогда не проявлял жестокости ни к матери, ни к кому-либо еще.
– Что изменилось на этот раз? Это не первый раз, когда вам приходят в голову такие мысли?..
Он колебался.
– Я начал употреблять кокаин.
– Когда?
– Примерно за месяц до того, как я ее ударил. Я ударил ее, вот и все. Я не хотел ее убивать.
Он пришел отпраздновать ее шестидесятилетие.
– Сколько раз вы ее ударили?
Вскрытие показало множественные переломы черепа. Женщину доставили в больницу, но она умерла на следующий день от кровоизлияния в мозг.
Фрэнк посмотрел вниз на стол, и его пальцы прошлись по буквам, выцарапанным на нем. Он немного походил на меня: у нас были одинаковые каштановые волосы и цвет глаз, но он был высоким и чуть худее.
Я взглянул на папку на столе. Мы родились с разницей в два месяца.
– Что вы сказали? – Он посмотрел на меня снизу вверх. – Извините, не могу собраться с мыслями.
– Сколько раз вы ее ударили?
Он пожал плечами.
– Точно не знаю. Три, может быть, четыре раза.
– Зачем?
– Она знала, о чем я думал. У нее было… Я не знаю, что это такое. Это то, что МИ5 использует для отслеживания моих мыслей.
Я заметил, что его руки немного дрожат, и задумался, чем это вызвано – это просто беспокойство или ломка? Он пробыл в тюрьме меньше недели. Должно быть, он понял, что я заметил дрожь, поэтому сложил руки вместе.
– Все так запутанно. Я думал, это она допрашивает меня. Она как будто проникла в мою голову. Я все еще слышу ее. Я знаю, что она мертва, но я до сих пор слышу ее голос.
– Что она говорит?
– Это не имеет смысла. Она говорит, что добьется, чтобы меня отправили в тюрьму. – Он поднял руки вверх, как бы напоминая нам, где мы находимся, а затем уронил голову на руки. – Я не жестокий человек.
Он был прав и одновременно глубоко ошибался. Однажды он проявил жестокость, и это разрушило как минимум две жизни. Фрэнк уткнулся лицом в стол и забарабанил кулаками по затылку. Он взвыл от боли.
Тюремный служащий заглянул в окно, чтобы посмотреть, что происходит. Я кивнул в ответ, что все в порядке.
Я сидел тихо и наблюдал за Фрэнком. Ему потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться.
– Когда вы начали употреблять кокаин?
– Я встретил этого человека в пабе. Я ходил туда каждый вечер. Он сказал, что кокаин может заглушить голоса в голове. Можете ли вы дать мне что-нибудь от кошмаров, док? Я просыпаюсь каждую ночь в ужасе и не могу дышать. Я просто сворачиваюсь калачиком и плачу, пока снова не засыпаю.
Я видел газетный заголовок: «Женщина убита в результате яростного нападения».
Сосед Фрэнка сказал, что он всегда был странным. Я подумал: какой бы заголовок написал сам? «Грустный шизофреник занимается самолечением, совершает серьезное преступление,
