остель и отдаю себя в руки мастера.
– Как хорошо нынче волосы кудри подхватили от косы… – расплетая тугую култышку на моей макушке, бормочет служанка. – Осталось только подчесать – и лица совсем не видно будет! Настоящая грива!
Болтаю ногами, свесив их с кровати, и кошусь на приоткрытую дверь.
Он, разумеется, там. Как всегда. Мой страж. Или лучше сказать: мой надзиратель?
Смотрит своим злющим взглядом из-под капюшона. Понятия не имею, какое у него лицо, но я уверена – глаза страшные. Прямо чувствую каждой клеточкой тела, как он меня ненавидит! И этот его меч, вечно вытащенный из ножен для устрашения всех вокруг…
– Ай! – вырывается у меня, когда служанка, переусердствовав с расческой, едва не выдирает клок волос.
– Почти закончили, кириса, – почтительно отзывается та, чуть поумерив пыл.
– Больно!
– Вы же хотите доставить радость своим сестрам? – мягко напоминает служанка и достает из шкатулочки кусочек угля.
– Может, сегодня не надо?..
Я так давно не видела своего настоящего отражения в зеркалах…
Из моих покоев все убраны.
– Надо, моя хорошая, – поджимает губы прислужница, – это радует ваших сестер.
Послушно закрываю глаза и позволяю пачкать свое лицо. Я – девятая дочь великого Риши, мудреца и советника самого правителя Поднебесных Земель. Я должна быть такой, какой меня хотят видеть мои любимые сестры, ведь, кроме них, у меня никого нет. Мать живет в отдельном дворце и вся погружена в какие-то сложные игры, о которых мне не рассказывают. Не рассказывают даже, что за игры такие. И почему она играет в них, но не играет со мной…
Отца я вообще никогда не видела: он не покидает дворца правителя. Здесь, в летнем дворце рода Риши, я живу все свои пятнадцать – а с этого дня уже все шестнадцать – лет вместе со своими сестрами.
Нас называют кирисами. Это вежливое обращение к дочерям великого Риши. Его сыновей называют кьюри. Из них выберут следующего Риши, когда отец умрет. А дочерей отдадут замуж за знатных дворян, и это почему-то очень волнует моих сестер… как и должность Святой при дворе. Но со мной они своими переживаниями не делятся, что меня иногда задевает.
– Закатаем одну штанину… – продолжает хлопотать надо мной служанка, а затем отходит на несколько шагов назад и кланяется. – Кириса, мы закончили.
– Я могу идти к сестрам?! – радуюсь я.
– Можете, кириса, – не разгибаясь, отвечает она.
И я срываюсь с места! Мчусь через проходы и коридоры с бумажными стенами, смеясь от тихой ругани моего стража, едва поспевающего следом. Чуть ли не кубарем вкатываюсь в гостиную, где уже сидят на подушках мои сестры, и влетаю к ним в объятия.
– Милый звереныш… – мягко улыбается Фуа, моя самая любимая сестрица, погладив меня по волосам.
– Фуа! – Бросаюсь к ней на шею и трусь лбом.
– Дэй’Фуа, сестра! – поправляет меня строгая Руи. – Обращайся к ней как подобает! И не испачкай ее своей грязью!
– Брось, Руи, – с добротой в глазах глядя на меня, отзывается Фуа, – мы же дома. Она может позволить себе неофициальное обращение.
– Она и так много себе позволяет. Привыкнет называть нас упрощенным именем и вообще никогда не сможет выбраться из летнего дворца! – фыркает Руи.
– Я и не хочу никуда выбираться! – обняв Фуа за талию, весело отзываюсь я.
– Ну, когда-нибудь это надо будет сделать, – мягко произносит Фуа, а я поджимаю губы и прячу лицо в складках ее одежды.
Когда я выбралась из дворца в прошлый раз, все закончилось катастрофой. Я не хочу повторения.
– Дэй’Аи, – формально обращается ко мне старшая сестра, поднимаясь на ноги, – сегодня твой день рождения. Поэтому ты имеешь право на некоторые вольности… Мы надеемся, ты не будешь делать то, чего от тебя не ждут.
– Я не буду выбираться за пределы летней резиденции, старшая сестра, – произношу поникшим голосом, – я даю тебе слово.
Не понимаю, почему они мне не верят! Я не смертница! И не выйду туда, где меня все ненавидят!
– Ну-ну-ну! Зачем ты так давишь на нее, Суа? – Фуа вновь притягивает меня к себе и вынуждает поднять лицо. – Сегодня ты стала на год старше. Что ты хочешь получить в подарок от своих сестер?
Крепко задумываюсь.
– Мои волосы такие непослушные, – сцепив ладони между собой, произношу в итоге, – может, дорогие сестры подарят мне какую-нибудь заколку?
Ходить с тем хаосом, что начесывают мне каждый день, довольно сложно. Зачастую
