всего лишь игра.
– Я понимаю, Ален, с этим трудно смириться, но у них нет иного выхода.
– Зоран, что ты говоришь? Они собираются тебя убить, а ты улыбаешься. Как я это все Лорит объясню?
– А что мы можем сделать? Все, Ален, ни слова больше, иначе я на тебя обижусь.
– Зоран… – огорченно вздохнул я.
– Пригляди за Лорит, – попросил он. – И я желаю вам выбраться с этой планеты. Если честно, планета мне понравилась.
– И ты все-таки встретил иноземную форму жизни… – едва сдерживая слезы, произнес я.
– Ради этого стоило жить… Все, за тобой идут. Прощай, Ален!
Я оглянулся, и увидел приближающегося «ежа». Если это был Шурд, так я не узнал его. Он походил на остальных как две капли воды.
– Зоран… если бы я что-то мог сделать… Нет, я не позволю им тебя казнить! Пусть сначала убьют меня!
Я закрыл его спиной, с вызовом глядя на существ.
– Ален, не надо… Ну, убьют они тебя, кому от этого станет легче? Прошу, иди. Ты нужен команде. Вы должны улететь с планеты, – Зоран начал говорить шепотом, не желая, чтобы его слова были услышаны. – Иди, Ален, – подошедший «еж» взял меня за руку. Он так крепко сцепил на запястье свои пальцы, что она занемела. – Они обещали подарить мне безболезненную смерть.
– Прости друг… – тихо произнес я, пристально глядя в его синие глаза.
– Удачи, Ален.
– Тебе нельзя видеть его смерть, – сказало существо. Это был Шурд.
– Нет, нет… – я замотал головой, – нет…
Колючие существа обступили меня со всех сторон, постепенно оттесняя назад к стоянке.
– Зоран!!!
Шурд потянул меня за собой, только ноги мои не слушались. Я останавливался и оглядывался назад, в страхе, что вот-вот услышу предсмертный крик друга. Существу пришлось потратить много сил, преодолевая мое сопротивление, прежде чем мы подошли к стоянке.
– Отпусти! – требовательно попросил я, совершенно перестав чувствовать руку.
Шурд разжал пальцы, сказав:
– Уже все кончено. Ему не было больно.
Я без сил опустился на землю и обхватил голову руками. Я только что потерял друга и не хотел с этим мириться. Планета Кандемирия показала свои когти, она ударила ими в самое сердце.
Трудно описать, что я чувствовал. Мне казалось, что я мог что-то сделать, чтобы спасти друга. Будто я не использовал какую-то возможность. Кроме чувства вины в душе моей была тоска, такая обреченная и глубокая, что хотелось забыться вечным сном.
Не помню, как долго я сидел, изнывая от тоски, и обвиняя себя в случившемся. Но наверно очень долго. «Ежи» уже улетели на своих аппаратах, только это я заметил лишь краем сознания. А я все сидел глядя перед собой на землю. Воинственный дух в моем теле не желал мириться с обстоятельствами, он требовал каких-либо действий, не позволяя уйти в себя.
Я
