на дочь.
– Нетрудно было догадаться. – Пригубила чашку. – Что-же, тогда в добрый путь.
Илона готовилась ко сну. Живой Стёпа стоял перед глазами. Исхудавший, растерянный, с улыбкой до ушей. Первые минуты встречи. Перед поездкой она решила, что не даст ему никакого шанса пустить руки в ход. Железная решимость и опора в виде Вики были на её стороне. Она готова была держаться. Кто знал, что вид, запах и тепло любимого окажутся сильнее…
Постепенно вокруг лужайки рос частокол железных столбов. Рыбкину не терпелось увидеть хотя бы фрагмент будущего вольера и он велел как можно скорее приварить к столбам несколько рам из сетки. Пирамида рам лежала в полной готовности неподалёку. Пока бригада обедала, двое взялись за работу. Сняв с верхушки пирамиды раму, Боронок понёс её к двум столбам, где наизготовку в амуниции сварщика замер Грош.
– Как варить начну, ты на сварку не гляди, – предупредил Грош. – А то неровён час – схлопочешь зайчика.
– Что за зверь?
– Раз-два слепанёт, потом слезу будет сутками вышибать – такой вот зверь.
Боронок примкнул раму к столбам и, держа её на весу, послушно отвернулся.
Грош опустил маску, чиркнул электродом по столбу, высекая искру, и удовлетворённый, принялся за дело.
Сварка длилась минуту-две, как вдруг Боронок, казалось, слившийся единым целым с железом, встрепенулся.
– Слушай, Грош, кажется, лихорадит меня.
– Чего? – спросил Грош, не прерывая сварки.
– Трясёт, говорю.
– Это ток. Так и должно быть. Сыро вокруг. – Грош прервал работу. – Выравняй-ка раму чуток, – скомандовал он.
Боронок исполнил команду. Решив помочь рукам, в качестве дополнительной опоры подсунул под раму ногу. Вспышка, разряд и сильная конвульсия сотрясла его с пят до головы.
– А-а-а! – закричал он, едва удерживая раму.
– Держи! – рявкнул Грош, тыча электродом. – Держи, пока не прихвачу.
Сноп искр, трескучий ослепительный свет, железо, калясь и плавясь, поплыло ручьём лавы. Столб и рама насильно соединялись между собой.
– Всё, – выдохнул Грош, поднимая маску.
– Ух, – ответил ему Боронок, убирая ногу из-под рамы.
Уставившись на твердеющий шов, Грош молча порадовался своему мастерству. Взглянул на Боронка.
– Сыро сегодня, – почесал лоб он. – Надо пережить.
Сварка продолжалась. Одна рама, другая, третья… Рука Гроша, вооружённая электродом, подрагивала, методично круша, плавя и смыкая части железа. Отдача терзала Боронка.
– Грош! – вскрикнул он, извиваясь от очередного разряда.
– Чего?
– Ой-ё-ёй!
– Сыро, – отвечал Грош.
– Грош!
– А?
– А-я-яй!
Устав от жалоб, Грош остановился. Поднял маску.
– Маетно тебе?
– А сам
