его. Спасли невинные круглые от страха глаза ребёнка.
Бабушку пришлось простить – старость не радость. Однако этим всё не кончилось.
Масляный дождь отразился на работе, взаимодействие человека и станка нарушилось, лишённый в одночасье покоя Степан потерял «базу». Лопатки уродовались одна за другой. Лимит брака превысил все допустимые пределы. Заканчивая смену, Степан оставил станок вконец расстроенным и безнадёжным. С тяжёлым сердцем он отправился домой. Былой уверенности в себе как ни бывало. Карьера фрезеровщика была кончена, синхронно что-то важное умирало в нём самом.
Однако впереди была ещё ночь. Сменщику-зэку были чужды посторонние лиризмы. Ему хватало своих. Пазы были единственной зэковской отдушиной, символом свободы, способом и средством выжить. Он реанимировал станок. Брак сравнялся числом со Степановым, но утром стол был чист и свеж, в приспособлении лежала нетронутая лопатка, фреза голодным зубом целилась на неё. Настройка совершенна, парень, гласило послание, не отчаивайся, дай жизнь первому пазу и продолжай наш общий марафон.
…Полёт разбудил Степана. Он не успел расправить крылья, как столкнулся с препятствием. Аварийное приземление. Под ним пол. Первым желанием было вскочить и закричать, но крик застрял в горле – вдогонку летела Илона. Ей повезло больше. Следуя проторённым путём, она упала, подминая собой его податливое тело.
– Ах, – выдохнуло тело.
– Ты жив? – испуганно спросила она, обустраиваясь на нём.
Он не ответил. Вокруг начали просыпаться пассажиры.
– Живой он! – донёсся весёлый голос Боронка. – Притворяется.
Илона начала ощупывать рукой лицо Степана. В поисках жизни попала пальцем в рот. Рот ожил.
– Ай! – выхватила она прикушенный палец назад.
Немедля, продолжая прерванный контакт, воспользовалась языком. Встретила язык навстречу.
– Закон Ньютона, Горыныч, – снова раздался голос Боронка. – На то они и фрукты, чтобы созревая, падать.
– Прекратите шуметь! – зашипел кто-то из пассажиров.
– Спокойной ночи, – ответил Боронок.
Сверху свесилась Алёна.
– Вам помощь нужна? – шёпотом спросила она.
Илона молча отмахнулась – нет.
– Не пора ли дёрнуть стоп-кран? – опять подал голос Боронок.
– Тит, прекрати! – шикнула на него Алёна. – Люди спят.
– Я за них и волнуюсь. Пропустят самое интересное.
Степан с трудом укротил свой язык.
– Пошли в туалет, – предложил он шёпотом Илоне.
– Я – первая, – шепнула она в ответ.
Туалет. Место уединения всех летунов во сне и наяву. Не мудрствуя лукаво, Илона поспешила обнажить себя самое �
