а чем-то бренчала в своей сумочке. Дайте угадаю, она ищет зеркало. Наверное, успела по себе соскучиться. Блин, и чего я сегодня такая злая?
– Пару остановок, – Пашка зевнул, демонстрируя чуть кривоватые зубы. – И нечего ворчать. Не пешком топаем и то хорошо.
– Лерка! – перегнувшись через сидящего между нами Пашку, Ира схватила меня за рукав пальто. – Видишь вон ту оглоблю в красной шапке?
Я без особого энтузиазма оглядела салон автобуса.
– Ты про девушку в берете? – на всякий случай уточнила я, больше не заметив никого подходящего.
– Ну. Ты только глянь, что у нее на ногах! – шипела Ирка в праведном гневе.
– Э-э, сапоги? – я понимаю, если бы девушка была в ластах или на лыжах, но у объекта жгучего Иркиного интереса красовались на ногах ничем не примечательные черные сапоги на высокой шпильке.
– Это не «э-э сапоги», – передразнила меня подруга, – а сапоги из нового итальянского бутика, который на прошлой неделе на Маркса открылся.
– Ну и что? – мне это ничего не прояснило.
– Как это что? – возмутилась Ира, продолжая на меня напирать. – Ты вообще знаешь, сколько они стоят?
– Да какая мне разница, – отмахнулась я.
– А сколько? – вдруг заинтересовался Пашка, переключив свое внимание с разглядывания ног девушки в целом на сапоги в частности.
Ирка выдержала эффектную паузу и убийственно выдала:
– Пятьдесят пять косарей!
– Сколько? – не поверила я.
– Правда, что ли? – Пашка озадаченно почесал затылок.
– Пятьдесят пять косарей! – драматично повторила Ирка, тряся ладонями перед лицом, словно хотела похлопать себя по щекам. – Ну вот скажите мне, какого хрена эта лохудра носит сапоги за пятьдесят пять тысяч и ездит при этом на муниципальном транспорте?
– Ну может, она не гордая, – предположил Пашка.
«Не гордая» девица, наконец, почувствовала наши взгляды и нервно покосилась в конец автобуса. У нее чуть ли не бегущая строка на лбу появилась: «троица идиотов». Она презрительно фыркнула и отвернулась.
– Я тоже хочу носить такую обувь! – Ирка в сердцах стукнула кулаком по предполагаемому подлокотнику. Но так как подлокотники в автобусе не предусматривались, под удар попало Пашкино левое колено.
– Закончишь универ, найдешь себе хорошую работу и будешь покупать, что захочешь, – парировала я. Иркины причитания на эту тему меня за все два года знакомства с ней уже достали.
– Я не хочу потом, я сейчас хочу! – она от досады снова треснула Пашку по коленке.
– Слушай, Егорова, – тот не выдержал, – такими темпами тебе придется на гипс мне разоряться.
– Надо же, хрупкий какой, – фыркнула Ира.
Я отвернулась к мутному окну, смутно надеясь, что меня оставят в покое. Размазанный по тротуару серыми лужами изначально белоснежный снег вызывал лишь недовольство прохожих и чавкал грязью под колесами автомобилей. Казалось, город стремился как можно скорее уничтожить снег, растоптать его, вообще стереть в небытие.
Середина октября. И зачем снегу вообще вздумалось падать так рано? Знал же, что сразу растает. Растает и станет мутной, противной жижей, превращая и без того унылый город в болото. А может, дело не в снеге? Быть может, дело в том, что все, попадающее в этот мир, непременно портится и теряет свою чистоту?..
Но добрые друзья меня в покое не оставили. Ира с маниакальным энтузиазмом добавила, обращаясь, видимо, к моему затылку:
– Я знаю, что надо делать! Нужно найти себе спонсора!
– И где ты его найдешь? – вяло поинтересовалась я.
– Ну эта же нашла! – судя по Иркиной интонации, обладательница итальянских сапог удостоилась еще одного мстительного взгляда.
– Не, ну а что, идея здравая, – неожиданно поддержал Паша. – Да и запросто осуществимая. Вон Лерка смазливая какая, а ты без комплексов, быстро себе кого-нибудь найдете, – и хмыкнул: – На взаимовыгодных условиях.
Судя по тут же раздавшемуся Пашкиному вяку, друг опять получил со всей дури кулаком по колену.
– Ага, Лерка, значит, смазливая, а я нет? – возмутилась Ира.
– Да, ты тоже, естественно, только хватит уже лупасить почем зря. Ты что, инвалидом меня решила сделать?
– Не переживай, Паш, зато инвалидов не берут в армию, – утешила его Ира и вдруг осененная мыслью спохватилась: – Слушай, а брат у тебя холостой?
– Никитос, что ли? А что, в спонсоры себе его хочешь? – он многозначительно ей подмигнул,
