света
Всё начиналось издали. С намёка.
Сперва – лишь слух о Боге – небыль, миф.
Всё было Бог – и чем трава намокла,
И чем терзал сухую падаль гриф.
Бог чудился и в идолах, и в страхах,
Казался и ужасен, и жесток,
В прах уходил и возникал из праха,
И средоточьем зла казался Бог.
В умах незрелых множился, дробился
На сущности стихий, обрядов, тел:
Бог ручейка, бог солнечного диска,
Бог – землепашец, кормчий, винодел.
И лишь в накате миропониманъя,
В одно собравшем тысячи причин,
Бог посетил разумное сознанье
Как Царь всего, над всеми Господин.
И властвовал не грубо, не предметно,
Но потаённым Духа естеством.
История и жизнь – все грани света –
На Нём сошлись и растворились в Нём.
И Он уже не прочил наказанье,
Грозя уничтожением всего,
Но о спасенье даровал познанъе,
Отдав на муки Сына Своего.
И людям, как всегда, тугим – на ухо,
На сердце – гордым, на глаза – слепым,
Послал в поводыри Святого Духа,
Чтоб Светлый Путь Любви открылся им.
Холостяцкая грань
«Позвольте полюбить вас, полюбить…»
Позвольте полюбить вас, полюбить
Без лести и занудства, ненадолго.
Не стану попрекать вас чувством долга
И не смущу угрозою – убить.
Я не запомнюсь, как целебный сон,
Который вас приободрил под утро.
А приступить готов сиюминутно.
Позвольте полюбить вас на сезон.
И декольте на ваш, конечно, вкус.
Любая шляпка. Я бы не перечил.
Сезон – так много. Лучше нет – на вечер.
Я просто с вами под руку пройдусь.
Пока ещё не начат звёздный сев,
Пока орешник в майской позолоте,
Расстанемся на ближнем повороте,
Свидания назначить не успев.
«У вдовы монастырские чаши…»
У вдовы монастырские чаши
С мёдом липовым – жарко, бело;
А пристань, и прогонит сейчас же:
– Ишь, накинулся! Разобрало? –
Бровки, бровки-то чёрные хмурит,
Зубки, зубки-то ярятся, ишь.
Словно добропорядочный улей
Жадной ложкою разбередишь.
Так медведя-охальника в воду
Загоняет рассерженный рой.
Извинишься невнятно и – ходу.
И под окна её – ни ногой:
Мол, не видывал бабы капризней;
Ох, и жалится липовый мёд…
И в ладошку слепящую прыснет,
Улыбнётся, и – тихо вздохнёт.
«По пути на работу из дома…»
По пути на работу из дома,
Если только не сильный туман,
С каждой дамою, мне незнакомой,
У меня молчаливый роман.
Каждой встречною честно любуясь,
Улыбаясь открыто любой,
В многолюдье проснувшихся улиц
Не бывал я скупым на любовь.
Вот и мне улыбаются лица;
Ничего, что расходимся прочь,
Без намеренья остановиться
Чтобы взгляду словами помочь.
Торопливостью завтрак отмечен;
Потому, что на каждом шагу
Ждут меня непременные встречи,
Опоздать ну никак не могу.
«Смеёшься, а губы – в малине!..»
Смеёшься, а губы – в малине!
Красавица, кто тебе люб,
Кого за оврагом в полыни
Малиной кормила из губ?
Накажут. Достанется крепко.
Заступница, выручит мать:
– На то и красивая девка.
Неужто других целовать?
Измятые смуглые плечи
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте
