который тренировал ее правильно снимать и надевать ранец, стоять с ним, сидеть, приземляться на согнутые ноги – и даже хвалил за успехи. Сейчас он бы наверняка потешался над ее неуклюжестью так же, как Вальдекриз. А может, привычно положил бы ладонь на макушку и потрепал бы по волосам, утешая без слов.
Наконец они поднялись в небо, оставив позади Первый и его немногочисленных обитателей, в столь ранний час пришедших на площадь у причала, которую, как и другие места в белокаменном городе внутри города, называли рыночной.
«Аашенвер» была большой, но не настолько, как казалось снаружи. По корпусу тянулась длинная белая полоса, чуть ниже имени самого судна. Старушка шла ровно, пронзая горделиво поднятым носом прозрачный воздух, а белые паруса, полные ветра, иногда сливались с появившимися в небе взбитыми облаками.
От неудобной обуви ужасно болели ноги, холодный ветер упорно бил в левую щеку и забирался под рубашку. Вокруг сновали люди, которые то и дело смотрели на «бедную девочку», сгорбленную и напуганную, и жалели вслух. Возможно, они думали, что говорят достаточно тихо. Но каждое их слово вворачивалось в уши Асин, проникало все глубже. Она даже обернулась, желая высказаться или хотя бы бросить укоризненный взгляд, но длинные пальцы с острыми ногтями тут же взяли ее за подбородок и развернули обратно, заставив смотреть туда, где пролетали мимо борта крошечные, покрытые невероятно длинной травой островки. С них, словно подвешенных в воздухе, время от времени осыпалась земля – и так они постепенно исчезали в ненасытном океане.
– Если бы я их слушал, давно бросил бы летать. – Вальдекриз схватился за гладкие деревянные кольца, лежавшие у него на груди, и слегка потянул. – Ханна, – его голос звучал непривычно мягко, а лицо не уродовала неприятная, будто вырезанная улыбка, – первый полет – это кошмар. Всегда. Если кто-то скажет тебе обратное, поверь, он врет.
Впервые за все время знакомства Асин мысленно поблагодарила его. За то, что говорит с ней, подбадривает, а не просто стоит рядом, ожидая, когда же в очередной раз облажается маленькая булка.
– А каким был твой первый полет? – решила поинтересоваться она.
И получила ожидаемый ответ:
– Идеальным. – После чего ее легонько толкнули плечом, но тут же придержали за один из ремней на талии, чтобы не упала. – Меня вышвырнули за борт. – Он указал двумя пальцами вперед и игриво дернул бровями.
Неважно, правдой это было или нет, но Асин улыбнулась. Она глубоко вдохнула солоноватый воздух, прикрыла глаза и постаралась вспомнить все, что могло понадобиться. Люди продолжали болтаться и болтать, «Аашенвер» – беспокойно покачиваться и скрипеть свою печальную песню. Но Асин слышала лишь крики птиц, таких же крылатых, как она. И перекаты волн, взбивающих воду в пушистую белую пену.
А затем Асин увидела его. У него, как и у всех подобных одиночек, не было имени, но про себя Асин прозвала
