могли между собой переговариваться. Вот на эти неразличимые для человеческого уха переговоры его височные доли и реагировали. Доказательством такого предположения служило хотя бы то, что на одну тварь его виски никак не отзывались. Но тем не менее факт оставался фактом: его реакция иногда здорово ему помогала. Плохо, что срабатывало это далеко не всегда.
Из приоткрытой двери парной, откуда пробивался слабый свет, вкусно запахло салом с чесноком. Это Ваксин готовил на всех бутерброды.
– Ну что, кто первый? – раздался от дверей парилки голос Ивана.
– Семен, давай ты, – сказал Глеб и уже повернулся к Ракитину, чтобы предостеречь: «Держись подальше от окна», – когда тот, вскрикнув, отпрянул от него, после чего упал на колени, прижимая ладони к лицу.
– Что с тобой? – Ваксин, выронив бутерброд, бросился к товарищу, а Чужинов с Поликарповым прыжком оказались по обе стороны от окна, синхронно щелкнув предохранителями пистолетов.
Ваксин, подхватив Ракитина под мышки, отволок его в сторону.
– Тащи его в парилку, да не забудь дверь прикрыть, чтобы не отсвечивало.
– Я сам дойду. – Ракитин, все еще держа ладони плотно прижатыми к лицу, поковылял к дверям.
Глеб с Семеном напряженно слушали звуки за окном, но тщетно: ни скрипа снега, ни шороха, – полная тишина.
– Что это могло быть? – шепотом спросил Поликарпов. Глеб промолчал.
Наконец дверь в парилку приоткрылась.
– Лоб у него до кости распластан, – сообщил Ваксин. – Только тварь могла так сделать. Швы накладывать надо, кетгут у кого есть?
– В моем рюкзаке возьми. – Поликарпов теперь, когда выяснилось, что Ракитин пострадал не от выстрела, звука которого они не услышали, говорил в полный голос. – Стоп. Сейчас сам достану, а то перевернешь там все.
– Ну и напарничка ты себе подобрал, – сказал Семен, когда они остались с Чужиновым наедине. – Вечно с ним что-нибудь случается.
Чужинов пожал плечами: тварь через окно могла дотянуться до любого из них, все они по очереди к нему приникали, но не повезло именно Ракитину.
Светало, лицо Семена уже можно было разглядеть достаточно отчетливо, и Глеб видел, что тот хмурится. Не из-за Ракитина, конечно: ситуация, в которую они умудрились попасть, ничего хорошего не обещала.
– Что дальше-то делать будем, Глеб?
– Для начала все-таки перекусим.
– А потом?
– Потом землю копать придется.
– В каком смысле?
– В самом прямом, Семен.
Чужинов хотел сказать что-то еще, когда на крыше послышалась возня, после чего последовал такой удар, что люк содрогнулся.
– Выдержит, – заверил Поликарпов, хотя Глеб и не сомневался. – Так зачем копать?
– Все соберемся, тогда и расскажу. Мог бы и сам догадаться.
Лоб Ракитина обмотали толстым слоем
