понял: печень и сердце в порядке. Это письмо причиняло боль.
Так уж случилось, что Манфред первым узнал о смерти короля.
Едва занялась заря, неподалеку от столицы паромщик с сыном как обычно по утрам вышли к переправе. Землю покрывал снег, над рекою Верной клубился туман. Странная тишина нависла над берегами, даже вода бежала бесшумно. Когда багор уперся во что-то твердое, паромщик решил, что это ствол дерева, и оттолкнул его, чтобы не мешал.
– Черт возьми! Александр, взгляни-ка!
Мертвец плыл лицом вниз.
Они втащили утопленника на паром. Руки скрещены на груди. Золоченая перевязь стягивала раздутое речной водой тело. В широко раскрытых глазах застыло детское изумление. Светлые волосы, шрам, пуговицы-лисички, роскошный наряд, хотя кое-где и порванный…
– Загрызи меня собака, это же сам король!
Да. Король. А в горле у него наконечник стрелы.
Паромщик, вовсе не дурак, вернулся, высадил сына и велел ему: «Беги домой, ложись в постель, будто вообще никуда не выходил, и никому никогда не говори о том, что видел. Запомни: никому и никогда, Александр»
Потом доплыл до другого берега, где его уже ждал возчик с телегой. Вместо того чтобы переправить его, паромщик спросил, можно ли нанять телегу.
– Кого везти?
– Да вот его.
Крестьянин взглянул на мертвеца.
– Бог ты мой, вот он где, бедолага. А они уж там обыскались…
Он указал на силуэты, что двигались в тумане вдоль всего берега вплоть до излучины. Шли медленно, низко склонившись к воде.
– Хочу отвезти его в замок, – сказал паромщик.
– Я тебя провожу.
– Тебе бы лучше остаться.
– Телега-то моя.
– А король мой.
– И мой тоже.
– Пораскинь мозгами, тупая башка! У него стрела в горле. Дело скверное. Тебе лучше позабыть обо всем, что видел.
– А как же телега?
– Если не вернусь к полудню, заберешь мой паром. Продашь. Он стоит не меньше твоей телеги.
Вдвоем они уложили утопленника под брезент, потом возчик уселся на причале, свесив ноги вниз. Теперь и он сообразил, что в такие дела лучше не впутываться. Туман-шалопут потихоньку припустил наутек, и прибрежные тени при свете разгоравшегося дня обозначились гораздо отчетливей. Телега задребезжала, трогаясь в путь.
Лошаденка вся в струпьях тащилась еле-еле, рывками выдирая из грязи тележные колеса. Не успел паромщик отъехать от пристани, как из тумана вынырнула фигура, преградила дорогу и приказала остановиться.
– Эй, возчик! Едешь с Верной?
– Ну да.
– И куда же?
– В замок.
– Что везешь?
– Поклажу.
Незнакомец оказался крайне любознательным. Нарядный, молодой, красивый и все равно пренеприятный на вид.
– Можно взглянуть?
Не дожидаясь разрешения, он приподнял брезент и тут же опустил опять.
– Кто еще его видел?
– Никто.
– Уверен?
– Клянусь.
Молодой человек на секунду задумался. Кивнул на разбитую телегу, на жалкую, едва живую лошадь.
– Новая телега тебе бы не помешала.
– Телега-то…
– Новая телега и лошадь в придачу взамен твоей находки. При одном условии: ты знать ничего не знаешь. Договорились?
Паромщика прошиб холодный пот. Все происходило именно так, как он себе представлял. Может, лучше было оставить короля в покое, пускай плывет себе дальше лицом вниз… Нет, оставить своего короля?! С травой в волосах, с водорослями между пальцев, чтобы плыл к морю, как жалкая рыбешка… Ни за что!
– Договорились? – еще раз спросил незнакомец.
– Договорились! Договорились! – заорал паромщик. – Значит, я понятия не имею, что моему королю вонзили стрелу в горло! Понятия не имею, что его брат – самый меткий стрелок в королевстве! Ты так думаешь? Ты это хочешь сказать?
– Вздор несешь, еще попадешь в беду! Глупый невежда! Позволь просветить тебя: король утонул. Он погиб от руки своего советника, капитана Лебеля. И в эту минуту все, не щадя сил, ищут виновного. Ну, так как насчет новой телеги? Может, ты передумал?
У паромщика только и богатства было, что старый
