«Моя броня и кровная родня». Арсений Тарковский: предшественники, современники, «потомки». Наум Резниченко

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу «Моя броня и кровная родня». Арсений Тарковский: предшественники, современники, «потомки» - Наум Резниченко страница

Жанр:
Серия:
Издательство:
«Моя броня и кровная родня». Арсений Тарковский: предшественники, современники, «потомки» - Наум Резниченко

Скачать книгу

тенцию поэтов акмеистической школы, которой во многом наследовала муза Тарковского. В статье «Слово и культура», написанной в 1921 году, когда был разрушен «старый мир» и мировая история упёрлась, по слову Блока, в «мировую ночь», Мандельштам писал: «Поэзия – плуг, взрывающий время так, что глубинные слои времени, его чернозём, оказываются сверху. Но бывают такие эпохи, когда человечество, не довольствуясь сегодняшним днём, тоскуя по глубинным слоям времени, как пахарь, жаждет целины времён <…> Я хочу снова Овидия, Пушкина, Катулла, и меня не удовлетворяет исторический Овидий, Пушкин, Катулл <…> ни одного поэта ещё не было. Мы свободны от груза воспоминаний. Зато сколько редкостных предчувствий: Пушкин, Овидий, Гомер <…> В священном исступлении поэты говорят на языке всех времён, всех культур»[3].

      С Овидием хочу я брынзу есть

      И горевать на берегу Дуная, —

(I, 207)

      напишет Тарковский сорок лет спустя с такой же щемящей интонацией и глубокой верой в силу поэтического слова, связующую времена и эпохи. А спустя ещё десять – на закате жизни – он напрямую обратится к Пушкину:

      Подскажи хоть ты потомку,

      Как на свете надо жить —

      Ради неба или ради

      Хлеба и тщеты земной <…>

(I, 329)

      Подобно Петрарке, писавшему письма Гомеру, Вергилию, Цицерону и другим колоссам античности как живым адресатам, в своих стихах Тарковский «вступал в переписку» с великими предшественниками, воспринимая их как мифологических культурных героев, не только участвующих в мироустройстве, добывании предметов культуры, обучении людей земледелию, приемам охоты, ремёслам, искусствам и т. п., но и помогающих человеку в решении важнейших экзистенциальных вопросов, придающих ему духовные силы для жертвенного творческого «горения», без которого невозможна подлинная поэзия:

      Вы, жившие на свете до меня,

      Моя броня и кровная родня

      От Алигьери до Скиапарелли,

      Спасибо вам, вы хорошо горели.

      А разве я не хорошо горю <…>?

(I, 80)

      К концу творческого пути в лирике Тарковского сформировался обширный «пантеон» культурных героев, объединённых общей судьбой мучеников и страстотерпцев, изгнанников и странствующих пророков. «От Алигьери до Скиапарелли», – так определил поэт персоналий своего «пантеона». Но не следует придавать этой строке буквальный ономастический смысл. «От Алигьери до Скиапарелли» – это прежде всего красивое созвучие итальянских фамилий, ласкающая слух гармония ассонансов и аллитераций. Опираясь на полный каталог культурных героев Тарковского, выстроенный в хронологическом порядке, эту строку можно прочитать и как «от Прометея до Пауля Клее» – с тем же эвфоническим эффектом. Самое же правильное прочтение – «от альфы до омеги», поскольку этот фразеологизм выражает абсолютную полноту субстанциальной исчерпанности и – одновременно – метафизической неисчерпаемости. Основание для такого прочтения даёт стихотворение позднего Тарковского «Мартовский снег»:

      По такому белому снегу

      Белый ангел альфу-омегу

      Мог бы крыльями написать

      И лебяжью смертную негу

      Ниспослать мне как благодать.

(I, 350)

      Стихи написаны в предчувствии близкого смертного часа, в пору подведения итогов «земной жизни», пройденной, по Данте, и во второй её половине, когда взору открывается вся «альфа-омега» жизненного пути, определённого поэтом как «путь от земли до высокой звезды» (I, 367). «От… до…» – Тарковский вообще очень любит эту грамматическую связку, как идеальную «формулу», выражающую предельную степень космологической полноты художественного объекта:

      Дышит мята в каждом слове,

      И от головы до пят

      Шарики зелёной крови

      В капиллярах шебуршат.

(1,311)

      Его (народа – Н.Р.) словарь открыт во всю страницу, От облаков до глубины земной.

      (I, 190)

      Явь от потопа до Эвклида

      Мы досмотреть обречены.

(I, 244)

      «От потопа до Эвклида» – у Тарковского эта фраза обретает космогонический смысл: от хаоса – к космосу, от мирового беспорядка – к устроенному миру, возникшему в результате титанических усилий богов и культурных героев, в число которых вошёл и великий древнегреческий геометр, научивший людей правильно измерять Землю.

      Показательно, что в названии его последней авторской книги использована та же грамматическая модель – «От юности до старости». Сакральный подтекст этого названия эксплицируют стихи из 70-го псалма Давида, чьё имя является центральным в ономастиконе культурных героев Тарковского: «Боже! Ты наставлял меня от юности моей, и доныне я возвещаю чудеса Твои. И до старости, и до седины не оставь меня <…>»

Скачать книгу


<p>3</p>

Мандельштам О.Э. Сочинения: В 2 т. T. 2. М.: Художественная литература, 1990. С. 169–171. В дальнейшем все цитаты из произведений Мандельштама приводятся по этому изданию с указанием в скобках тома и страницы арабскими цифрами.