очень странную картину. Таких реалистичных снов мне еще не снилось! Все было слишком правдоподобным, если исключить тот факт, что я точно не ложился спать в гуще леса. Поднявшись и усевшись на мягкую, как бархат, траву, я невольно обхватил голое тело руками и поджал ноги. Было прохладно. Это, конечно, не та майская ночная прохлада, которую я винил в своем пробуждении, и застудиться мне не грозило, но приятного мало. Хотя в данной ситуации проблема холода волновала меня не в первую очередь. «Какого черта я тут делаю?!» – вот что интересовало больше всего.
Несмотря на то что я очень хорошо знаю географию, а определить по растительности местность не составляет для меня особого труда, подобные пейзажи были мне совершенно не известны. Такой тип лесов не свойственен ни одной из климатических зон. Испуганно осмотревшись, быстро протрезвев ото сна, которого словно и не бывало, я уловил новые непонятные для меня особенности леса. Стволы деревьев были гладкими, как трубы, которые используют для транзита нефти или газа, и их толщина и высота лишний раз напоминали о сходстве со стальными братьями. Думаю, что даже группа из восьми-десяти человек не смогла бы обхватить этих гигантов руками.
Следуя глазами снизу вверх, я осматривал ствол. Голова поднялась до упора, из-за чего пришлось распустить замок из рук, прижимавших ноги к груди, и откинуться назад. Наконец, взору предстала шапка из листьев, которая прикрывала наготу ствола от косых взглядов облаков. Со своей задачей крона справлялась очень хорошо: ни одно облако, ни одна птица и даже солнце не смели хоть краем взгляда проскользнуть в святая святых, нырнуть под подол. Из таких голых исполинов состоял весь лес, которому не было видно конца и края. Выстроившись ровными рядами, деревья напоминали солдатское построение – с той лишь разницей, что между ними было достаточно большое пространство, метров по десять-двенадцать; однако если посмотреть вверх, становилось понятно, почему они не прижимаются друг к другу – кроны столь внушительных размеров теснились бы одна к другой слишком плотно. Думаю, если посмотреть с вертолета, то и вовсе невозможно будет понять, что это лес. Скорее, это напоминало бы гладь заливного луга, так как зазор между шапками был минимальным. От такой плотной шторы из листьев прямой солнечный свет не проникал дальше макушки деревьев, из-за чего в самом лесу стоял вечный полумрак, и понять, пасмурно ли там, на поверхности, или ясно было сложно. Думаю, даже сильный ливень и тот с трудом сюда пробивался.
Закономерным было и то, что под такими щитами ничто, кроме травы, расти не могло. Она была единственным другом этих великанов, лишенная солнца и пропитанная влагой – видимо, сама почва была насыщена подземными водами, проходящими близко к поверхности. Плотный мох больше напоминал покрывало из мягчайшего кашемира. И казалось, что, если сейчас же ухватиться за него и потянуть на себя, я непременно смогу им укрыться. Однако даже такому приятному нюансу не удавалось смягчить обстановку окружающего пейзажа. Для пущего ужаса не хватало только низкого густого тумана.
Несмотря на всю мрачность обстановки, природа очаровывала своим спокойствием. Однако легче от этого не становилось: сидеть так вечно было невозможно. Все более очевидным становилось то, что это явно не сон, так как тягучесть происходящего не состыковывалась со скоротечностью сюжетов царства Морфея. Сделав глубокий вдох, наполнив легкие прохладным и одурманивающим разум воздухом, который был насыщен кислородом, я более-менее собрался с мыслями и встал в полный рост. А куда, собственно, идти? Со всех сторон одно и то же, и нет даже малейшего намека на изменение пейзажа. И вдруг мой взгляд остановился на каком-то ярком пятне среди всей этой пастельной серости красок природы. Может, это животное? Но разве бывают животные красного цвета? Хотя, возможно, это вовсе и не красный… Объект был достаточно далеко, чтобы можно было с уверенностью идентифицировать его.
– Так! – сказал я вслух, упершись руками в бока и посмотрев за спину.
В тот же момент я почувствовал пристальный взгляд в затылок. Не делая резких движений, повернулся – и через все тело прошла леденящая волна ужаса. Передо мной стояло то самое, что раньше показалось мне животным, – вот только это являлось человеком или его подобием, облаченным в длинную рясу красного цвета. Четко рассмотреть можно было только пальцы рук, которые слегка выступали из расходящихся от плеча рукавов. Лица́ совершенно не было видно: его скрывал длинный плотный капюшон, края которого выходили далеко вперед, укрывая черты. Однако освещение было не на столько тусклым, чтобы создать мрак внутри него, и единственным, что оставалось видно, были глаза. Они будто светились изнутри, как два маленьких фонарика красного цвета. Еще чуть-чуть – и мое сердце, кажется, остановилось бы.
– Добро пожаловать! – сказал человек в красном облачении. – Меня зовут Обан.
И хотя его лица не было видно, но я почувствовал, что он сказал это с улыбкой. Его мягкий низкий голос и хорошо поставленная речь, словно бальзам, сняли с меня все напряжение, успокоив сердечный ритм. И все же я не мог справиться с оцепенением и стоял
