щей в контору.
Элси Бранд на минуту оторвала взгляд от своей пишущей машинки и увидела худого старика в темных массивных очках, с резной тростью и лотком, на котором расположилась всякая всячина: галстуки, грифельные карандаши и оловянные чашки. Ее пальцы замерли.
Слепой заговорил прежде, чем она успела вымолвить хоть слово.
– Миссис Кул?
– Она занята.
– Я подожду, пока она освободится.
– И совершенно напрасно.
Недоумение отразилось на лице слепого, а затем болезненная вымученная улыбка осветила его ввалившиеся щеки.
– Я хотел бы воспользоваться услугами вашей фирмы, – сказал он и чуть позже добавил: – Я заплачу.
– Это меняет дело, – отозвалась Элси Бранд. Она потянулась к телефону, потом раздумала, вышла из-за стола и бросила посетителю: – Подождите минуту! – Затем она пересекла комнату и вошла в дверь, на которой было написано: «Б. Кул. Личный кабинет».
Берта Кул, на вид лет пятидесяти с небольшим, представляла собой особу, все семьдесят пять килограммов которой выражали чистый практицизм; она сидела за столом на огромном вращающемся стуле и встретила Элси Бранд скептическим взглядом своих серых глаз.
– Ну, что у тебя?
– Слепой.
– Молодой или старый?
– Старый. Уличный торговец с лотком: галстуки, оловянные чашки и…
– Гони его прочь.
– Он хочет видеть вас по делу.
– Деньги есть?
– Говорит, что есть.
– По какому делу?
– Он не сказал.
Глаза Берты сверкнули.
– Позови его. Какого черта ты здесь торчишь? Если у него есть дело и он собирается заплатить, что тебе еще нужно?
– Я хотела только удостовериться, что вы его примете. – Элси открыла дверь и пригласила слепого: – Входите.
Постукивая тростью, он вошел в «святая святых» Берты. Потом остановился и, чуть склонив голову набок, внимательно прислушался.
Его чуткое ухо уловило едва слышный звук, когда Берта пошевелилась. Он повернулся к ней лицом так, будто только что увидел ее, поклонился и произнес:
– Доброе утро, миссис Кул.
– Присаживайтесь, – предложила Берта. – Элси, принеси стул. Прекрасно. Ты свободна, Элси. Присаживайтесь, мистер… Простите, как ваше имя?
– Кослинг. Родни Кослинг.
– Отлично, садитесь. Меня зовут Берта Кул.
– Да, я знаю. А где тот молодой человек, который работал вместе с вами, миссис Кул? Дональд Лэм, так, кажется, его зовут?
Берта мгновенно рассвирепела.
– Пропади он пропадом! – чуть слышно выдавила она.
– Где же он?
– В армии.
– О!
– Он завербовался в армию. Я сделала все, чтобы он получил освобождение от службы: специально заключила военный контракт. Добилась, чтобы он был признан незаменимым работником, занятым на производстве, связанном с военным заказом, и после всего этого чертов коротышка идет и вербуется в военно-морской флот.
– Я скучаю по нему, – коротко отозвался Кослинг.
Берта хмуро взглянула на него:
– Вы скучаете по нему? Я не знала, что вы знакомы.
Он слегка улыбнулся:
– Я думаю, мне известен каждый обитатель этого района.
– Что вы имеете в виду?
– Я обычно сижу перед зданием банка на углу улицы – это примерно полквартала вниз отсюда.
– Точно. Я припоминаю, что как-то видела вас там.
– Я знаю почти каждого, кто проходит мимо меня.
– О! – сказала Берта. – Я, кажется, понимаю теперь. – И засмеялась.
– Нет-нет, – поспешил он поправить ее. – Это не то, что вы подумали. Я действительно ничего не вижу. Но прекрасно различаю всех по шагам.
– Вы утверждаете, что опознаете любого человека в толпе по шагам?
– Конечно, – скромно подтвердил Кослинг. – Походка у людей так же различна, как и все, что они делают. Длина и частота шагов, определенная манера волочить или поднимать ноги – о, существует множество отличий! И потом, конечно, я иногда слышу их голоса. А это уже много. Вы и мистер Лэм, например, почти всегда разговаривали, проходя мимо. По утрам вы расспрашивали его
