и поздний ужин, об этом также говорили его глаза под которыми были темные пятна и дрожащие руки и ноги.
«Да вот этого решили отправить за помощью, неужели настолько всё плохо» – сказал про себя Донн и сев на стул, заложив ногу на ногу сказал:
– Я хочу услышать вашу проблему полностью и по порядку, чтобы потом понять, как действовать, т.к. та информация, которой я владею, мне недостаточно.
– откуда вы знаете? – дрожа снова спросил гонец – я не кому не говорил, если он узнает, он убьет меня. После чего юЮрик схватился за волосы и зарыдал.
– Черт возьми прекратите реветь !!! – грозно сказал Донн, и подойдя к Юрику медленно произнес – Я охотник.
Юрик также плакал, словно, не слыша Донна.
– Да что с вами такое! – крикнул Донн теряя терпение и потому поднял Юрика за подмышки и дал пощечину, которая, по-видимому, оказалась, кстати, так как тот перестал реветь и произнес:
– пропил … деньги… как ехать?
– Каналья! Вы пропили все деньги на дорогу и теперь не знаете, как расплатиться?! Вот это пошли нобели, да и господин твой тоже хороший, у вас монстр завелся, а он отправляет, вместо человека, такую грязь!
Тут голос Юрика стал более строгий:
– Вы моего хозяина не троньте, не позволю. Он хоть и строгий, но всегда всем поможет, никто при нем не останется без защиты – и снова повторил: – всем поможет вот он какой, мой барин.
– Что же твой барин тогда отправил тебя в город – сказал презрительно Донн – что получше не нашлось?
Тут несчастный Юрик начал свой рассказ:
– Я раньше настоящим забулдыгой и пропойцей был: пил, дебоширил, бывало и воровал. И вот однажды вернулся домой с кабака, уже поздно было и сильный дождь на улице лил. Тут раздался стук в дверь, а там монах, промокший стоит и просит меня: «впусти меня, сын мой, в дом переночевать», я хоть и червяком жалким был тогда и свиньей, но помочь нуждающемуся всегда был готов, тем более монах, а это святое дело, ну и пустил. «Спасибо» -сказал он и принялся снимать белую промокшую одежду, а после сел на стул, пригладив свою седую бороду и достав коренья и какие – то розовые лепестки из мешочка, что висел у него на поясе, повелительным тоном произнес – «налей мне чаю, сын мой и себе тоже и добавь эти коренья и лепестки – они целебные!» Тут я уже начал жалеть, что впустил к себе этого старика: «Еще чай ему подавать» – подумал я про себя, но чаю ему налил и себе за одно, чтобы перебить запах березовицы и пива.
«Вижу – начал монах, отпив чаю – человек ты хороший, но страдаешь от недуга, коварного змея имя которого алкоголь, я помогу тебе, потому что впустил ты меня к себе в дом и чаем напоил.» Тут я рассмеялся и сказал ему: «Нет у меня проблем, только спать охота, ты бы поскорее чай пил и ложился на мою кровать, а я на полу прилягу». «Выпей чай и пойдем спать – строго сказал старик – он поможет… уснуть». Выпил я чай – голова закружилась, и глаза начали слипаться, даже подняться со стула не смог, так и уснул сидя на стуле, а старик что – то шептал. Когда настало утро старика уже не было, я
