детству и юности австралиек, написанных с начала XIX века до момента публикации книги в 1990 году. Отмечая, что до 1900 года было опубликовано лишь несколько текстов австралиек XIX века, Хутон, как и Сандерс, включает в подборку неопубликованные работы и произведения, напечатанные посмертно. Она еще больше расширяет диапазон исследования, не только за счет автобиографий и мемуаров, но и за счет автобиографической беллетристики. Больше всего ее интересует образ родителей в подобных сочинениях. И в этом случае различие между документальными и художественными нарративами имеет меньшее значение, чем при исследовании вопроса о публичном самовыражении. Помимо освещения австралийской автобиографической традиции, Хутон резюмирует и критикует существующие теории об автобиографиях вообще и женских автобиографиях в частности, настаивая на том, что для исправления обеих необходимы исследования «снизу» – посыл, с которым я согласна. Работа Хутон не претендует на историчность. Хотя в первых главах она рассматривает нарративы о детстве до 1920 года, затем она выстраивает текст тематически.
Помимо работ Сандерс и Хутон, других широких исследований женских автобиографических нарративов о детстве не проводилось, как не рассматривались подобные произведения в исторической прогрессии с точки зрения развития жанра. Что происходит после XIX века в англоязычных странах? А как насчет Франции, также породившей немало автобиографий? А что же другие европейские страны? Что происходит после Первой мировой войны, в период, ставший поворотным в области прав женщин? Приносит ли перемены Вторая мировая война? Все это заслуживает изучения наряду с гендерными вопросами, которые возникают на протяжении всего пути.
Ранние исследователи женской автобиографии утверждали, что женщины пишут иначе, чем мужчины. Однако концепция «женского письма» – чисто женского метода создавать тексты – была оспорена. Более поздние теоретики нашли множество опровержений концепции «чисто женских» автобиографий. Но если какие-то гендерные различия проявляются в любом типе письма, это должно быть справедливо и для автобиографий, включая автобиографии детства. Женское воспитание повсеместно отличалось от мужского. Детство мальчиков и девочек проходило по-разному, по-разному складывались их жизни, а потому и на свое детство мужчины и женщины смотрели по-разному. Во многих культурах женщин учили говорить о себе иначе, чем мужчин. Неудивительно, что в содержании, акцентах, стиле и тоне женских и мужских повествований находятся различия. Джилл Кер Конуэй, подробно рассмотревшая вопрос публичной самопрезентации в автобиографиях, подчеркивает, что для того, чтобы обладать «силой убеждения», «автобиографии не могут слишком резко отходить от общепринятых шаблонов»21. В продолжение она утверждает, что западные автобиографии, как минимум те, что были написаны до мировых войн, соответствуют гендерным стереотипам. Конуэй абсолютно права в том, что касается необходимости соответствовать действующим нормам для автора, который желает, чтобы его работа была принята общественностью. Автобиографии детства, как и остальные, имеют гендерные аспекты. Однако эти аспекты не
