она была серой. – Ксана с Павликом уютно устроились на широком подоконнике кухни.
Оба разглядывали тихую провинциальную улицу. Один щебетал о друзьях, оставшихся в Москве, другая окончательно закапывала прошлое, прощалась с эпохой жены успешного бизнесмена. Только, как в детстве, в квартире уже не пахло пирогами с повидлом и ароматным борщом с чесночными гренками.
Старая новая жизнь. Уйти, чтобы начать, и вернуться, чтобы снова начать. Ксана цеплялась взглядом за каждую деталь. Со смерти родителей всё осталось на своих местах. Любимая кружка отца по-прежнему висела на рейлинге слева от раковины. Вафельные полотенца аккуратной стопкой лежали на полочке у холодильника и, казалось, ещё хранили тепло маминых рук. Именно сгибом наружу, никак иначе.
Судьба часто подкидывала Ксане презенты, но этот вернул на двадцать два года назад.
27.08.2001
– Ой, мамочки, помоги-и-ите! – От страха Ксюша вжалась в стену дома. Всего два шага отделяли её от спасительной двери подъезда. – Фу, слышишь? Фу! Уйди от меня! Я тебе потом косточку принесу. Дай пройти! Ну, пожа-а-алуйста!
Немецкая овчарка звонко брехала на весь двор. Ксюша надеялась то ли на чудо, то ли на дворняг, обитающих в арке, которые могли отвлечь этого пса.
– Люкс, чего орёшь в такую рань? Ты собак боишься, что ли? – Андрей, жуя на ходу бутерброд, довольно хихикал над одноклассницей.
– Костыль, миленький, сделай что-нибудь! Он меня сожрёт! – Побелевшая Ксюша вспыхнула от лихорадочной надежды, что её спасут.
– Не бойся, это Дик, из шестого дома. Он обычно с Тимохой гуляет, только тот его не всегда удержать может. Родители, небось, в деревню умотали, одних оставили. Забрали беднягу с завода, а справиться не могут. Если кота увидит – всё! Тимоха летает за ним по всему району. Походу, Дик опять сорвался. – Андрей закинул в рот остатки бутерброда.
– Сделай что-нибудь, пожалуйста, я боюсь его.
Ксана до боли сжала губы. Даже пухлая нижняя, которую ей часто предлагали закатать, практически исчезла с лица. Нос предательски зачесался, но поднять руку она не решилась.
– Ладно, не дрейфь, есть у него слабое место. Дик, палка! – Андрей сломал ветку с ближайшей рябины и отправил, пусть в недальний, но спасительный полёт. Пёс в три прыжка достиг цели и умиротворённо принялся измельчать добычу.
Ксюша не стала ждать другого шанса и нырнула в подъезд. Пробежала пролёт и выглянула в открытое окно на площадке. Андрей спокойно гладил немца и отчитывал за агрессию.
Эхом раздался крик. Прибежал мальчишка лет тринадцати, плача и ругаясь. Нашёлся хозяин. Ксюша с улыбкой наблюдала, как Дик прыгал, сбивая с ног Тимофея. Тот в ответ обнимал потеряшку, ворча, что стрессанул от поисков и теперь Дик даже спать будет в ошейнике и с поводком. Смех Андрея разнёсся по двору девятиэтажки.
– Костыль, спасибо! – сердце Ксюши ахнуло уже не от испуга, а от чего-то нового и пока непонятного.
– Да всё тип-топ, зови! Ладно, у вас тут весело, но я так на электричку опоздаю. Не явлюсь на дачу, опять отхвачу от матери! – Андрея явно тяготила поездка.
– Через пару дней увидимся! Помнишь, что послезавтра сборы?
– Кто ж про них забудет? – Андрей обернулся и махнул рукой.
Напевая свежий хит «Я где-то, я снова не с тобой», Ксюша взлетела на пятый этаж.
– Мам, ты меня не слушаешь! – Павлик от безысходности уже кричал Ксане на ухо.
– Прости, задумалась.
– Зависла, как ноут Ника, да?
– Ага, немного. Так, давай разбирать чемоданы, а то весь коридор заставили. Ни пройти, ни протиснуться. Можно соревнования на ловкость устраивать. Сбегай, посмотри, ребята проснулись? С этим переездом совсем режим сбился. Сейчас выдрыхнутся, а ночью опять колобродить будут.
– Хорошо, мам. Я ракета, иду на взлёт. – Соскользнув с подоконника, Павлик выбежал.
Ксана прижалась щекой к стеклу и ещё раз оглядела улицу. Казалось, что жизнь в родном городе не бежала, как московская, а еле плелась. В это время столица вовсю гудела, шумела и сигналила. Чаров же будто просыпался после долгой спячки, силой вытаскивая людей из домов.
В коридоре послышался звук расстёгивающейся молнии, за ним шорох пакетов и металлический звон.
– Павлуш, только не выкидывай вещи на пол. Кто потом собирать будет? – Ксана спустила ноги с подоконника. Не успела сделать шаг, как громыхнул басок старшего сына:
– Ты чего забыл в моих вещах? Ковыряйся в своих. Отдай сюда, кому говорю.
– Я просто посмотрю, честное слово. Всё равно теперь комнаты общие, значит, и кубки общие. Мам, ну скажи ему! – Павлик, судя по пыхтению,
