каналам, что тот взял вину жены на себя. Но, что удивило его больше всего – до прибытия в тюрьму, кто-то оплатил его убийство. Можно только догадываться, о заказчике, поэтому, когда он зашел в камеру, никто не стал учить почтительности к братве, сказав просто: «Не жилец ты здесь, парень, влип «первоходец».
– Дайте ему пожить немного, – приказал начальник тюрьмы. Несчастный случай всегда может произойти. Все оплачено, клиент готов подождать. Сам понимаешь, – объяснял он Хану, – странно, если «интеллигент» умрет в первый же день. Да и не понимаю я, зачем его убивать, срок-то солидный дали, под амнистию не попадает.– Помолчав, немного, добавил, – не наше это дело. Заказ пришел, оплачен, обязаны выполнить.
Не за этим Хан попросился на свиданку с начальником.
Из тюрьмы исчезали люди. Один, второй, третий. Хан просил объяснения, мол, братва волнуется, начальник только махнул рукой и просил не вмешиваться.
– Ты же понимаешь, кого увозят, смертников. Хоть и нет сейчас смертной казни, но по их делам смерть положена. А братву успокой. Объясни, что это перевод в новую тюрьму. Корпус для вас скоро будет готов.
– Говоришь в новую тюрьму? А трупы, откуда привозят?
Начальник весь вспотел. На жирном, вечно лоснящемся лице, появились капельки пота. Повертел головой, отстегнул галстук, две верхние пуговицы форменной рубашки.
– Не суйся в это дело. Прошу тебя. Жить хочешь? Не суйся. Очень прошу, – медленно проговорил начальник, выделяя ключевое слово «не суйся»
– Смотри, и до бунта недалеко, – процедил сквозь зубы Хан.
– А ты меня «на понт» не бери. Понял? Хозяин ети е м…
– Ну ладно, поговорили. Я не угрожаю, у меня есть вопросы по этим случаям.
Начальник махнул рукой – разговор закончен.
Прошел месяц. К нему подошел «Старик». Здоровый парень, еще молодой, но уже весь седой.
– Сон я тут видел.
– Ты что же, сны мне свои рассказывать будешь, сучара? Только за этим и просил встречи?
– Выслушай меня, Хан. Это важно, не столько для меня, сколько для тебя.
– Ты говори, да не заговаривайся. Мне лучше знать, что для меня важно.
«Старик» мотнул головой в знак согласия.
– У меня срок больше восемнадцати, амнистии не подлежу, а это значит, я в кандидатах на труп, который ночью привезут и тихо закопают сами же охранники.
– Ну, ты болтать-то брось, чего не знаешь.
– Да, что уж тут, не знаю. За последние четыре месяца трех, таких как я, увезли, а привезли трупами.
– Ладно, давай, тренди.
– Меня судили по статье за убийство и кражу золота с прииска. Ты мне поверить должен – не совершал я этого.
– Мы здесь все не нарушали закон. Только сидим-то мы, а не те, кто якобы их совершил. Это все, что хотел сказать?
– Я мыл золото на одном из вольных приисков. Повезло, самородков несколько попалось. Капитал, по подсчетам, солидный. Забрал его, и «вывез на землю». Причина «нарисовалась» – отец попал в беду. – Седой покачал головой.–
