чаёк.
Я тихо кашлянула и попросила вызвать хирурга, и только тут меня заметили. Чай красиво запузырился у неё на губах, а дальше раздался визг:
– Валя, Потапыча сюда быстро!
Такой крик, мне кажется, Потапыч услышал бы в любом уголке нашей старой пятиэтажной центральной районной больницы. Первый раз вижу такую оперативную реакцию, неужели видок такой паршивый. И ни одного же зеркала поблизости.
Потапыч, он же Михаил Потапович Ольшанецкий, появился быстро. Очень мне повезло, что я попала в его смену. Помнится, когда вручали ему звание почётного гражданина города за выдающиеся успехи в медицине, так люди в зале устроили ему овации. Все его любили и уважали, он ставил на ноги даже самых безнадёжных, старая советская школа. Такие не сдаются. Ну и как вишенка на торте, мы с ним уже успели познакомиться за год моей работы.
– О, корреспондентка, привет! Где тебя так угораздило?
– Так на открытии выставки якутской. Я думала, у вас тут аншлаг после того, что случилось.
– Так у нас и был, правда, всё больше с синяками да ссадинами, оно ведь как, как крыша рухнула, все на выход ломанулись, вот в давке и помяло людей. Правда, охрана там проворная оказалась, быстро людей вывели да отсортировали, кого быстрее на осмотр, кого в очередь. Так мы аккурат перед тобой и разобрались со всеми. Я думал уже всё, только чай успел налить, а тут Михална орёт дурниной. А тебя-то как так угораздило?
Я крепко призадумалась, то есть выходит, что для всех официальная версия – рухнувшая крыша в старом здании, отсюда дым, пыль и прочее. Значит, надо помалкивать про реальные события. Но в том, что крыша явно не причём, я была уверена абсолютно.
– Так я же везучая, Михаил Потапович, то вот собачку к лицу приманила, теперь вот крышу на свою голову, – и засмеялась, правда, звук вышел каркающий и перешёл в кашель от боли.
– Я под алтарём спряталась, он же вон какая махина, думала переждать, пока толпа выбежит, и следом выйду, а он не выдержал, видно, на него какая-то балка упала, вот и раскололся, а там же сверху ещё и экспонат под стеклом был, вот и результат.
– Понятно всё с тобой, приключения к тебе так и липнут, хоть в церковь, что ли, сходи. Я, конечно, человек не особо верующий, но мне из твоего тела пазл собирать каждый год уж порядком не нравится традиция. Давай-ка ложись на кушетку, на живот, будем с тебя одежду срезать, свитер точно не спасёшь, весь в крови, да и не хочу стеклянные осколки ворошить, вреда меньше будет.
А дальше я три часа лежала, пока терпеливо сантиметр за сантиметром осматривали спину на предмет картечи из камня и стекла, то ещё удовольствие. Под конец третьего часа я уже настолько свыклась с болью, что могла выделить минимум с десяток разных ощущений.
– Ох, Женёк, теперь ты стала счастливым обладателем двадцати одного куска бронированного стекла и ещё тринадцати осколков камня. Могу оставить на память. Ну и по мелочи, гематомы, ссадины и трещины в двух рёбрах.
– А с шеей что? – папа учил
